Охота на оборотней

Из наградного представления на Юрия Самолкина: В начале февраля 1999 г. в ходе реализации оперативной информации специально созданной группой во главе с Самол-кинымЮ.В. выявлены Якупов А. Р., находившийся в федеральном розыске по ст. 105 УК РСФСР (убийство), и активный участник казанской преступной группировки Буканов О.Ю. В результате проведения оперативно-розыскных мероприятий было установлено, что Якупов и Буканов могут находиться в квартире 77 дома 19 по ул. Милашенкова.

19 февраля 1999 г. проводилась операция по задержанию указанных преступников. Самолкин Ю.В. руководил группой захвата. Одним из первых он ворвался в квартиру. При задержании Буканов пытался скрыться. Рискуя жизнью, Самолкин бросился за ним, сбил с ног преступника, выбил у него из рук оружие, чем обеспечил безопасность остальных сотрудников.

Никакого «активного участника казанской» ОПГ Бу-канова в якуповской квартире не было. Этот человек был задержан совсем при других обстоятельствах.

Но как иначе могли объяснить «оборотни», откуда взялись на теле схваченного ими Якупова гематомы и кровоподтеки? Ответ только один: оказывал сопротивление.

Через день после захвата Якупов был этапирован в Питер. Когда привезли его в местный ИВС, начальник изолятора, увидев новичка, уперся рогом:

— С побоями принимать не буду!

Все тело Якупова было превращено в единый синяк. Кровоподтеки и гематомы были на ногах, спине, даже на локтях.

— Кто тебя так разукрасил? — спросил его начальник иве.

— Сыщики МУРа, — был ответ…

В столичных изоляторах народ работает куда как менее требовательный. Фикрат Салимов, торговец с черкизовского рынка, испытал это на себе.

Но прежде чем перейти к истории его злоключений, несколько слов о том, чем закончилось дело Якупова. Как уже было сказано, версия о причастности его к убийству распалась буквально через день.

Но если попал ты за решетку, назад уже хода нет. В феврале 2002-го Фрунзенский райсуд Петербурга приговорил Артура Якупова к 4 годам лишения свободы за незаконное хранение оружия и боеприпасов…

ПРЕДРОДОВАЯ СХВАТКА

Двадцать девятого апреля 2003 года: этот день семья Салимовых-Белоносовых запомнит навсегда.

Он мог стать самым счастливым, самым праздничным днем в их жизни, ибо что может быть праздничнее, чем рождение ребенка. Но стал самым черным…

В обед к ним пришли гости.

— Купи чего-нибудь к чаю, — попросила жена, и Фикрат Салимов, торговец кожей с Черкизовского рынка, послушно оделся, вышел во двор: беременных нельзя волновать, с ними нужно соглашаться во всем.

Его жена Нина Белоносова была уже на девятом месяце. Каждую минуту ее могли увезти в роддом…

Фикрат Салимов собирался ехать вместе с ней: к будущему отцовству он, как и большинство южан, относился серьезно; кавказцы вообще боготворят своихдетей. Он уже договорился с врачами, но планам его не удалось сбыться.

В тот день Салимов домой больше не вернулся. И на другой — тоже. И даже через неделю. Жену увезли в роддом без него. О том, что муж сидит в «Матросской тишине», она узнала лишь через 12 дней: уже после того, как родился у нее ребенок. Мальчика назвали Давидом…

Из письма жены Ф.Салимова Президенту Владимиру Путину:

29 апреля муж должен был проводить меня в роддом для подготовки к операции — кесарево сечение, так как мне 39лет. Перед этим решил пойти в магазин, но домой уже не вернулся.

3 мая мне помогли лечь в больницу. 10 мая я родила сына. Меня и ребенка спасли врачи.

Боль, страх иужас за жизнь супруга не покидали все эти дни. Я звонила по отделениям милиции, в больницы, морги — его нигде не было.

12 мая в квартире раздался звонок. Чей-то голос сообщил моей 16-летней дочери, что Салимов Фикрат находится в тюрьме.

Моей радости не было предела…

Его остановили, едва только вышел он из подъезда и пересек дорогу. Какой-то импортный микроавтобус — «мини-вэн» — затормозил прямо перед ним, и оттуда, будто горох, посыпались люди.

Салимов в первые секунды ничего даже не понял. Несколько превентивных ударов, и вот он уже, точно куль, брошен внутрь машины; руки закованы в наручники, на лицо натянута шерстяная шапочка.

Куда его везут, зачем — этого Салимов не знал. «Наверное, убивать», — подумал он. Ему хорошо было слышно, как созванивались с кем-то по телефону его тюремщики.

— Ну что, готова могила? — нарочито громко вопрошали они.

Всю дорогу Салимова били. Колотили так, что даже сидящий на переднем сиденье человек — потом он опознает в нем арестованного ныне «оборотня» Николая Демина — вынужден был вмешаться:

— По животу только не бейте. Он после операции. (Какие заботливые, сердобольные мучители!)

И только когда заработала в машине рация, Салимов понял: это не бандиты. Милиция. Хотя особой разницы в том не увидел.

Автомашина остановилась перед каким-то лесом. Его выволокли на дорогу, потащили в чащу. Пахло свежестью и сырыми, весенними деревьями.

— Ну что, прямо здесь тебя убить или погодить? — «Оборотень» Козар демонстративно перещелкнул затвор табельного пистолета.

— Знаешь, что это такое? — Он покрутил патроном перед его лицом.

— Нет, — покачал головой Салимов.