Охота на судьбу

— И верно, — почесав затылок, скрежетнул Узур, — надо развязать!

Восклицание гоблина было встречено без энтузиазма. Сгрудившиеся вокруг стола воины как-то сразу замялись.

Еще бы! Кому была охота притрагиваться к зараженному человеку! Не хватало еще подцепить эту ужасную хворь!

— Так что здесь все-таки произошло, Фогульд? — спросил Раэль и, подойдя к мужчине, разрезал охотничьим кинжалом стягивающие его кожаные ремни.

Первым делом кочевник предпринял попытку встать со своего деревянного ложа. Однако его измученное, испещренное язвами тело было неспособоно на какие-либо энергичные действия, и потому, лишь самую малость приподняв торс, что, по всей видимости, отняло у него уйму сил, Фогульд вновь плюхнулся на спину, при этом издав хриплый вздох отчаяния.

— Они! Он! Все! Смерть! — не успев перевести дух, захрипел кочевник.

— Успокойся, — перебил его Раэль, — кто этот «он»?

— Сначала болезнь, потом смерть и колдун, — с ужасной отдышкой прокряхтел Фогульд, — колдун и мертвые…

— На вас наслали болезнь? — участливо спросила Мьяла.

— Проклятие. Расплата, — произнес кочевник, сильно раскашлявшись.

— Расплата за что? — осведомился Раэль.

— За войну, — протянул Фогульд, окинув взором подернувшихся коричневым гноем глаз, полных раскаяния, собравшихся вокруг него гостей.

— Ну, это не новость! — хмуро бросил Узур, — никто и не сомневался, что эти подлецы развязали войну.

— Расскажи о колдуне, — продолжал Раэль.

Попытка Фогульда ответить на вопрос охотника вышла не столь удачной. Поддавшись порывам нестерпимого кашля, кочевник, свесив голову со своего ложа, закряхтел так, словно вот-вот был готов отойти в мир иной, но в итоге, все же переборов фатальный спазм в груди, звучно крякнув, сплюнул омерзительный темно-коричневый сгусток на траву, вновь обретя дыхание.

— Ты хотел рассказать о колдуне, — навел потерявшего нить повествования кочевника на мысль Раэль и отдал бедолаге свою флягу с водой.

Сделав несколько больших глотков, Фогульд продолжил.

— Мы все заболели. Ужасно и тяжело. Ничего не помогало, — отрывисто и с короткими передышками рассказывал Фогульд, — люди начали умирать. Не было сил хоронить. Тяжело. Много умерло. Но не до конца, — выстрелив последней фразой, кочевник окинул всех собравшихся лихорадочным взглядом, смешанным с ужасом и граничившим с помешательством.

— Не до конца, — повторил Раэль себе под нос, и по спине охотника пробежали мурашки от возникшей в уме догадки.

— Мы не верили, — продолжал Фогульд, — но мертвые вставали. Они были безумны и очень сильны. Мы были слишком слабы, чтобы сражаться. Они убивали живых. Не щадили никого. Убивали страшно. Рвали на куски, — сдавленно прохрипел кочевник, — мне повезло, я потерял сознание, и меня не тронули. Потом пришел он. Черный балахон. Они не тронули его. Шли за ним. Я молил отпустить меня. Он привязал меня. Сказал, что скоро вернется.

Беднягу Фогульда трясло. Пересказ ужасающих событий заставил кочевника пережить трагедию в очередной раз. Если бы пораженные болезнью глаза могли позволить Фогульду проронить хотя бы одну слезнику! Но умирающий кочевник был лишен даже этой простой человеческой возможности, зачастую приносящей утешения страждущим.

— Мертвые, которые ходят?! — испуганно пробормотала Мьяла, — на Мирфгейте?!

— Небось, повредился умом от горячки. Первый раз слышу подобное, — проворчал Узур.

— А я вот не первый, — мрачно произнес Раэль.

— Мертвецы не ходят! — не дав охотнику договорить, гаркнул гоблин, — и нечего тут народ пугать! — цыкнул он на Фогульда, — никакого колдуна не было! И никаких мертвецов тоже! Вы прокляли себя своей подлостью! — выпалил Узур.

— О-о-о! Боюсь, все не совсем так, как полагает этот коротышка! — проскрипел позади до боли знакомый и противный сердцу Раэля голос, который охотнику не так давно уже довелось услышать в пещере на Фросвинде.

Прибытие непрошенного гостя заставило всех сгрудившихся вокруг деревянного стола участников похода резко обернуться. Охваченный болезнью лик бедняги Фогульда и вовсе принял оттенок Фросвиндских снегов, а трясущаяся рука умирающего кочевника была направлена в сторону вновь прибывшего.

— Это он! Он! Он! — силясь пробиться через потоки обуявшего его кашля, восклицал Фогульд.

Вслед за некромантом в лагерь, ковыляя на своих подкошенных, переломанных во многих местах ногах, вплывали мертвецы. Десятки изуродованных тел кочевников, движимых темной энергией, послушно выстроились за своим хозяином.

Впрочем, вопреки создавшемуся в Сенвилии мнению о том, что все без исключения приверженцы темного ремесла выглядят, как лысые, обтянутые бледной кожей скелеты, с черными глазами и демонической улыбкой, некромант, пришедший в кочевой лагерь, ломал сложившиеся стереотипы.