Охота на удачу

Среди ночи юноша несколько раз просыпался, обводил незнакомое помещение рассеянным взглядом, лихорадочно припоминая, куда его занесло на этот раз. В одно из таких пробуждений он увидел, как Юдин запихивает в шкаф-купе негнущееся тело рыжего карлика. За раздвижной дверцей вечерело, и косой дождь старательно отмывал от пыли невысокие холмы, поросшие ровной травой, такой ярко-зеленой, словно искусственный ковер для гольфа. Зайдя внутрь, Юдин тихонько прикрыл за собой дверь как раз в тот момент, когда плачущее небо расколол далекий гром. Глупость несусветная. Герка, сразу сообразивший, что это сон, вновь уронил голову на подушку. Утром, когда он проснулся, Юдин как раз вытирал тряпкой огромную лужу, разлившуюся возле шкафа-купе. Рядом, прислонившись к стене, стояла штыковая лопата, перепачканная жирной землей до самой рукоятки. Впрочем, связать эти факты со странным сном про дождь над ирландскими холмами Воронцов так и не сумел.

* * *

Одежда, которой снабдил Герку Юдин, пришлась почти впору, несмотря на разницу в росте. То ли не с плеча бродяги были эти поношенные вещи, то ли юноша существенно подрос во время своих скитаний. Только подранные на коленках джинсы неизвестной фирмы пришлось подпоясать ремнем. В черной навыпуск футболке с принтом «Калинова моста», в старых разношенных кедах и выцветшей красной бандане Воронцов перестал выглядеть конченым оборванцем. В «улье» нашелся даже небольшой матерчатый рюкзак с полустертой надписью «Городской контейнер». Сейчас в нем лежали заботливо упакованные свертки с бутербродами (позавтракать в доме Юдин не дал, буквально вытолкав юношу за дверь). Потому-то Герка, пересекая заброшенный мост, на ходу поглощал хлеб с колбасой и сыром. Без карты и компаса, не понимая, куда выводит разобранное дорожное полотно, скрытое под густой травой, он просто двигался вперед, стремясь оставить бывший некогда родным город как можно дальше за спиной.

Как ни просил он Юдина дать какое-нибудь напутствие, объяснить, что делать дальше, тот оставался непреклонен. Лишь когда автоматический доводчик потянул дверь обратно, бродяга ненадолго придержал ее ногой.

— К паучьим ямам не подходи. Вообще-то, они за мостом обычно не селятся, но сейчас сезон спаривания, а они в это время дурные…

Не зная, как выглядят паучьи ямы, Герка на всякий случай решил держаться подальше от любых отверстий в земле. Почему-то ему не хотелось выяснять, кто такие эти таинственные «они», и есть ли доля правды в мальчишеских байках.

Лето продолжалось. Солнце, за ночь устав отсиживаться за тучами, выплыло на небо, точно неведомый многоногий моллюск в ярко-оранжевой раковине. Очень скоро начало припекать. Путь в основном пролегал по открытой болотистой местности, так что ближе к дороге деревья росли в основном небольшими кучками. Зато там, где топи заканчивались, лес с лихвой брал свое, ощетиниваясь плотным частоколом громадных широколапых елей. Заброшенная дорога выделялась хорошо различимой широкой просекой, изрядно, впрочем, поросшей кустарником. По ней-то, логически рассудив, что рано или поздно разбитое полотно приведет его к асфальту федеральной трассы, и двигался Герка.

Примерно через час пути (без часов сложно было сказать точнее) на горизонте замаячило какое-то небольшое строение. Первый намек на присутствие человека в этом странном месте, где даже деревья казались выброшенными за ненадобностью. Наладилась и дорога. Асфальт перестал бросаться под ноги, неприятно впиваясь в подошву острыми краями, расстелившись довольно-таки ровным полотном. Не без поросших травой трещин, конечно же, но после часового перехода Воронцову казалось, что вместо ступней у него — вездеходные траки, так что он был рад и такому. Герка шел вперед, и строение «шло» ему навстречу, постепенно принимая форму поста ГИБДД. Но еще до того, как юноша различил выбитые стекла, проржавевшие решетки и сделанную черной краской надпись «МЕНТЫ КАЗЛЫ!», легкий ветер донес до его ушей странный, чуждый этой местности звук. Чистые, печальные ноты, исходящие из тонкого горла небольшой дудочки — флейты или, быть может, свирели, Воронцов не слишком хорошо разбирался в музыкальных инструментах.