Охота на вампиров

— Ключа я не нашел. Может быть, меня все эти «яти» да «еры» с толку сбивали. Все-таки трудно дореволюционную писанину читать — слова в два раза удлиняются.

— Но намек, Федя! Намек ты уловил?!

— Намек уловил. Только когда это было? Почти двести лет назад. Нынче, почитай, двадцать первый век на дворе.

— А они, твари, живучи, как клопы! Да не живут они. С какого боку ни подойди — покойники. У них одна задача — мертвую оболочку сохранить и при оказии вылезти.

— Воскреснуть, что ли?

— Они не воскресают, Федя. Как были мертвяками, так трупами и остаются. Одно слово — «нежить».

— Ага, как оборотни, — капитан мотнул головой, то ли хмель отгоняя, то ли жуткое видение.

Ал неожиданно рассмеялся:

— Э-э-э, Федор, да у тебя сумбур в башке! Кто такие оборотни? Вполне божьи существа. Во-первых, их на свет женщина, то есть мама, произвела. Во-вторых, они и национальность, и веру имеют, могут и образование получить… Сечешь? Настоящие люди. А то, что они в полнолуние в зверей там, в волков, к примеру, оборачиваются — так это, считай, болезнь. На генетическом уровне болезнь. Может природа сплоховала, а может какой-нибудь пронырливый ученый эксперимент провел…

Ал замолчал и усмехнулся. Он как никто другой чувствовал оборотней и относился к ним совершенно лояльно.

— И еще добавлю, капитан… Человек, страдающий ликантропией, как правило, в больших городах не живет. Ему ближе к природе надо. Идеально где-нибудь на глухом хуторе или в деревне на околице, чтобы сподручнее в лес бегать.

— Они, что же, на людей не нападают?

— Почему? Нападают… Но только те, кто себя не помнит. А другие, которые осознают все, наверняка счастливы, когда в шкуре волка оказываются.

Оба уже наелись и, довольные, откинулись на стульях. Федор курил, а Ал смотрел в окно. Уже давно стемнело, метель улеглась. В кафе стало тихо и малолюдно, время вечерних застолий еще не подошло.

Ал посмотрел за окно и неожиданно сказал:

— Самое время для вервольфа. Хотел бы сейчас пробежать хищником по морозцу, а?

— Что?!

— Отдыхай, капитан. Ты сам натуральный волк. Вон как глаза азартно горят. Чуешь добрую охоту?

Федор вдруг покраснел.

— Да не смущайся ты. Оно и должно быть так. Вампиры оборотней ненавидят, как и те их. Настоящего зверя падалью не прельстишь.

Молодой человек улыбнулся:

— Да ну тебя, Ал. Я даже оборотнем себя почувствовал. Ты мне внушил, да? — И сам себе ответил. — Конечно, внушил! Я же говорю, гипнотизер хренов…

— Но-но… Я у тебя в начальстве, капитан, — Ал строго постучал пальцем по столешнице.

— Виноват, Алексей Юрьевич! Забылся, исправлюсь, — Федя явно дурачился. Неожиданно он стал серьезным. — А может, они не ошиблись?

— Кто?

— Начальство, — он вновь ткнул в потолок. — Заслали тебя, как агента, чтоб эти твари проявили себя.

— Ага, а меня при этом постигла участь майоров и капитана?

— А почему бы и нет? Так ведь и неизвестно, были ли они в гостинице… В их рапортах ни слова об этом не было сказано. Одни догадки. А с тобой все ясно. Если пропадешь, то землю рыть будем, а найдем!

— Спасибо на добром слове, Федор Зинаидович, — усмехнулся Ал. — Жестокий ты человек! Нашел пионера.

— Ну прости, если что не так…

— Ты не прав, капитан. И я объясню почему.

Подошла официантка, убрала пустые горшочки, спросила не надо ли еще чего.

— Кофе и мороженное, — распорядился Ал. — «Любишь мороженое. Серый Волк? — спросила Красная Шапочка»

— Люблю, когда человечина кончается.

Я тоже, — согласился Ал. — А ты молодец, капитан. Как раз по чину.

— Благодарю, сэр.

— Ну, так слушай… То, что они нежить, понятно. Но есть еще одно слово в русском языке — «нелюди». Они и есть не люди, не человеки. В любой Божьей твари заложены три основных инстинкта: инстинкт самосохранения, инстинкт продолжения рода и инстинкт насыщения. Тем и живем… А нелюдям продолжать род не надо — мертвяки. Поэтому и сохранять себя незачем, и насыщаться ни к чему.

— Но кровь они пьют?

— Пьют. Но это другое — инстинкт убийства, который у человека отсутствует.

— Ты заговариваешься, Ал, — усмехнулся Федор.

— Нет, на войне действует инстинкт самосохранения — люди убивают друг друга чтобы выжить. А у маньяков присутствует неадекватное состояние инстинкта продолжения рода. Сюда же можно отнести ревность и месть… Но не будем углубляться… Ты знаешь, что под гипнозом человек может творить невероятное? Петь, например, хотя до этого никогда не пел, или рисовать не хуже самого Репина. Что там! Личность можно поменять! Скажут женщине, что она мужик, так та будет пытаться басом разговаривать. Но вот когда гипнотизируемому вкладывали в руки нож, деревянный или резиновый, и приказывали убить — не мог! Даже осужденный убийца не мог! От рождения в человеке отсутствует желание убивать просто так.

Федор аж присвистнул и растерянно оглянулся.

— Ой, простите, — сказал он пустому залу.

— Бог простит.

— Да кто же они такие! — воскликнул капитан.