Охота на волков

Я шел уверенно, иногда останавливаясь, прислушиваясь. Вряд ли кто из местных отважится пойти этим путем дождливой ночью? В небе появилась луна. Своими холодными лучами она указывала мне дорогу. На часах двадцать два пятьдесят. Осталось идти еще минут десять. Хотелось курить, но сейчас я не мог позволить себе это. Ветер, качнув кроны деревьев, сбил с листьев капли воды, брызнув в лицо, и я услышал приглушенный крик. Постукивая колесами, вдалеке прошла электричка. Теперь я смог различить какое-то жалобное поскуливание. Свернув с тропинки, я прошел метров двадцать и притаился за деревом. На небольшой поляне, метрах в десяти от меня, отражая лунный свет серебристым металликом, стоял джип. Похоже, что в нем совершалось насилие. Крики стихли, доносились только удары. Вскоре открылась передняя дверь; из джипа вышел мужчина, огляделся по сторонам, закурил. Из своего укрытия я смог его разглядеть: лет сорока, подтянут, хорошо одет, держится уверенно. Открылась задняя дверь, появился второй. Выше среднего роста, короткая стрижка.

— Покурим? — сказал он, засунув руки в карманы брюк.

— Тебе сейчас не курить, а девкой заниматься надо, или уже расхотелось? — услышал я голос, который мне показался знакомым.

— Не могу же я ее «мертвую» трахать.

— Толян, ты что, ее замочил?

— Да нет, вырубилась. Кусаться вздумала, сука! — перехватив сигарету, Толян пару раз затянулся и спросил: — Петрович, а ты ее будешь?

— Нет. После того, как ты ее отделал, развлекайся сам. У меня этого добра хватает, скоро увидишь. Будешь хорошо себя вести — угощу.

Толян от радости потер ладони:

— Петрович, я думаю, мы с тобой сработаемся. Душевный ты человек, но меня, как твоего нового напарника, интересует еще один вопрос.

— А не много ли ты вопросов задаешь? — прервал его Петрович.

— Но я должен знать, что за груз мы везем в багажнике? Что в кейсе? — не унимался Толян.

— Это тебя не касается! Меньше знаешь — лучше спишь! — отрезал Петрович.

— Да я и сам уже въехал, — обиделся Толян и, последний раз затянувшись, швырнул окурок прямо в дерево, за которым стоял я.

«Если они будут разговаривать еще минут пять, то мой план можно считать провалившимся. Но уйти незамеченным я не могу. Остается только ждать…» Из машины донесся слабый стон.

— Очнулась, — сказал Толян.

— Иди и затрахай ее до смерти, у тебя еще полчаса. А не сможешь, воспользуйся этим, — и Петрович передал напарнику небольшой нож.

— Мы так не договаривались! — попытался возмутиться Толян.

— Делай, что говорю, и будешь жить долго. А может, вкус чифиря тебе по душе и не надо было тебя досрочно с нар вытаскивать? Попарился бы еще года три, — съязвил Петрович и добавил: — Не ломай систему!

— Что-то я не пойму. Ты ведь сам ее на трассе подобрал, сюда завез.

— Кретин, я же для тебя старался. Кто мне говорил, что два года бабы не видал? В общем так: иди и кончай телку, времени осталось мало, а то из-за тебя еще и без ужина останемся. А это что? Кровь? — и Петрович взял Толяна за воротник рубахи. — Совсем бить разучился! Если салон в джипе эта овца кровью измажет, ты не отмоешься. Кроме того, она нас или наш номер сфотографировала, а нам на трассе сюрпризы не нужны, сам понимаешь.

— Ладно. Надо, так надо, — и Толян направился к джипу.

Схватив за волосы лежащую на заднем сиденье блондинку, он сбросил ее на землю, словно это был мешок песка, волоком подтащил к ногам Петровича. Она не издала ни единого звука, по-видимому, смирившись, ждала своей смерти. Толян поставил ее на колени и вытащил нож.

В этот момент подъезжающая к станции электричка издала протяжный гудок, в эхе которого утонули два выстрела. Подождав несколько секунд, убедившись, что не промазал, я вышел из своего укрытия. Петрович и Толян были мертвы, а на траве между ними, жалобно всхлипывая, сидело жалкое существо. Натянув на лицо капюшон, я прошел мимо нее и направился к джипу. Открыв водительскую дверь, осмотрел салон: там никого не было. Ключи находились в замке зажигания. Сев за руль, я завел джип и включил передачу. Но только тронулся с места, как вдруг открылась дверца, и в салон проскользнула девица. Я отвернулся и, глядя на нее в зеркало заднего вида, сказал:

— Выйди, так будет лучше для нас обоих. Ты не видела меня, а я не видел тебя. Прощай и радуйся, что осталась жива.

Но незнакомка не собиралась выходить. Она закрыла ладонями лицо и прошептала:

— Куда я пойду в таком виде? Мне некуда идти.

Действительно, выглядела она ужасно: ссадины, вместо платья — лохмотья, испачканные в грязи. Жалкое зрелище!

— Ладно, — сказал я, — оставайся, но только сиди тихо, как мышка. Что-нибудь придумаем.

Вдавив почти до упора педаль газа, я сделал разворот и через пару минут уже был на трассе, ведущей в город.

«Не суетись! — вдруг напомнил о себе внутренний голос. — Куда разогнался? Забыл, что впереди КП?»

Я посмотрел на спидометр. Скорость — больше ста двадцати километров в час — в этой тачке почти не ощущалась. Отличный аппарат для рывка на длинные дистанции, почти новый. Объем — литра четыре с половиной, не меньше. Я плавно надавил на тормоз, понизив скорость до шестидесяти.