Охота на выбивание [СИ]

Ольга чуть помолчала, потом сухо ответила.

— Хорошо, пусть ничего там не трогают. Попробую найти кого-нибудь.

Юрий отключил мобильник, и перевел дух. У него было ощущение, что он вел переговоры о капитуляции со страной победительницей. Тут он вспомнил еще кое о чем.

— А Матвеич то твой, он как, что-нибудь в нем, — Юрий кивнул на остов "Ланд Крузера", — нашел?

— Да, бог его знает, — Костомаров пожал плечами. — Я вчера ему сказал, он начал заниматься с машиной, сразу, это еще при мне. Потом я уехал, а сегодня его еще не было. Сегодня же первое, а он в этот день пенсию обычно получает. Хорошо, если после обеда придет.

— Да? — Юрий чуть подумал, а потом предложил. — Слушай, давай-ка, к нему съездим домой. Что-то у меня сегодня с утра плохие предчувствия.

Уже по дороге Юрий спросил: — Слушай, Валерий, а кто знал, что я тебя попросил разобраться с этим "Ланд Крузером"?

— В каком смысле? — не понял тот.

— Ну, кто мог видеть, что я интересовался им, что ты дал задание Матвеичу?

— Из наших, или чужих?

— Из всяких.

— Там много народу было. Ты же знаешь, какой у нас бардак. Тут и клиенты толкутся, к парням нашим всякая шелупонь приезжает. Я уж, сколько их отсюда гонял. Отвлекают мужиков от работы своими разговорами.

— Вот и нужно вспомнить всех. И слесарей, и клиентов. Сможешь?

— Попробую, я на память еще не жалуюсь.

— Тогда напиши мне на листочке, и тех и других, только по отдельности. На одном — «свои». На другом — «чужие».

Они подъехали к дому, где жил Матвеич, и первое, что увидели, это "скорую помощь".

Костомаров припарковал машину, побежал вперед. Но, для того, чтобы узнать главное, им даже не пришлось входить в подъезд, навстречу им выносили носилки, на которых лежал старый механик. Голова его была перевязана, глаза закрыты, рот открыт, но было видно, что он дышал.

— Матвеич, господи! — Валерий бросился вперед, попытался как-то поговорит со стариком. А Юрий шагнул к выходящим за носилками медикам. Он сразу достал удостоверение, показал его врачу, женщине лет сорока с усталым лицом.

— Что с ним случилось? — спросил он.

— Типичное ограбление. Дали по голове чем-то тяжелым, вынесли какие-то вещи. Там участковый с этим разбирается.

— Жить он будет?

— Все может быть, даже это. Но пока больше шансов, что умрет. Больно долго лежал без сознания, крови много потерял.

Астафьев прошел дальше. В квартире Матвеича на первом этаже была широко открыта дверь, и еще на лестничной площадке Юрий услышал характерный голос местного участкового, майора Ивана Рыжова.

— Так ничего и не слышали? Совсем ничего?

— Да нет, говорю я вам, тихо было.

— Ну, как это может быть тихо, когда булыжником разбивают окно, потом дерутся с хозяином квартиры, а вы ничего не слышите?! Квартиры то у нас не американские, все слышно, как через бумагу. По-моему, это ты года два назад жаловалась на соседей сверху, дети у них бегали по полу, а у тебя грохот стоял. Ты это была, или нет?

— Да нет, не я.

Юрий не видел лица говорившей, но был готов поклясться, что она врет.

Астафьев прошел в квартиру, тронул рукой плечо участкового. Тот оглянулся, расплылся в улыбке. Майор Рыжов и в самом деле был рыжим, с выгоревшими до белизны, мохнатыми бровями, широкоплечий, с повадками старого, уверенного в себе старшины. В свои сорок семь он был самым опытным участковым города, личностью незаурядной и легендарной.

— А, Юрий Андреевич, приветствую вас, дорогой. Ты чего тут?

— Да вот, хотел этого деда навестить, Матвеича, а меня опередили.

— Что, по какому-то делу проходил? — сразу насторожился майор. — Не свидетель?

— Да нет, там хуже.

Рыжов развернулся, и кивнул невысокой, худощавой женщине лет шестидесяти.

— Хорошо, спасибо большое, что вызвали нас.

Старушка ушла, а Рыжов неодобрительно кивнул вслед головой.

— Живет через стенку, и говорит, что ничего не слышала. Врет, сволочь.

— А что тут было то?

— Да, ночью бросили булыжником в стекло, представляешь, какой звон? Залезли в окно, в зал. Дед, видно, надел штаны, и встретил их в коридоре. Там они дрались, все побито, все перевернуто вверх дном. Потом Матвеичу дали чем-то тяжелым по голове, вынесли телевизор, я его отлично помню, здоровый такой, в мае ему вручили, на юбилей Сталинградской битвы. Перерыли все шкафы, все столы, буфет. И вышли через дверь. Эта вот п…, - Рыжов не очень хорошо отозвался о соседке, — вызвала милицию только час назад. Ну не верю я, что она не слышала весь этот грохот!

— Ты думаешь, их было много?

— Да, черт его знает! Матвеич здоровый был мужик, не смотри, что ему восемьдесят два. Пошли на кухню, что здесь торчать.

Они прошли в кухню, а Рыжов кивнул головой Юрию.

— Ну, давай, рассказывай. Куда там наш ветеран вляпался?

С интересом, выслушав все, что наговорил ему Астафьев, он покачал головой.

— Да, хреновая история. Выходит, Матвеич, ни за что, практически, пострадал.

— Да, кто знает, может быть, его действительно какие-нибудь бомжи тяпнули по голове. Но только уж больно совпадение странное. И машина сгорает, и Матвеич по башке получил.

В это время со стороны двери раздался женский голос: — Иван Матвеевич, к вам можно? Пенсия пришла!