Охота на выбивание [СИ]

Он открыл багажник «десятки», погрузил туда тело Марка, затем запихал туда и щуплого Витька. Справился он и с телом последней своей жертвы, а вот для погрузки Мороза ему понадобилась помощь. Все это время Славка стоял около стены гаража, его несколько раз вырвало. Брат подошел, положил руку на плечо. Он говорил тихо, с участием.

— Давай-давай, Славик, не сдерживайся. Убивать людей — это нелегко. Меня тоже в первый раз знаешь, как полоскало? А его еще и ножом, да неудачно, все кишки вывались, да грязь, а этот гад живой, стонет, ворочается в луже. Командир мой, Еремин, подскочил, добил его. Снился он мне, месяца два. Потом все, как отрезало.

Когда Славка обернулся к нему, Михаил увидел на красивых, карих глазах парня слезы.

— Я не думал, что это так вот… — попробовал оправдаться он.

— Не объясняй, — прервал его Михаил. — Давай, лучше, погрузим его в салон, а то я один его не осилю.

Они затолкали тело Мороза в салон, при этом Славка держал ноги, и старательно отводил глаза в сторону от безжизненного лица своей жертвы.

— Садись на мотоцикл, сейчас вывезем их в луга, и там сожжем, — предложил Михаил.

Славка монотонно кивнул, двинулся, было, к мотоциклу, но Михаил его остановил.

— Братишка, очнись. Все прошло. Все будет нормально.

Он обнял его за плечи.

— Надо в жизни пережить и такое. Время у нас такое сучье, Славка. В родной стране приходиться воевать. Но надо и его пережить.

Через пять минут небольшой кортеж из синей «десятки» и мотоцикла ехал по улицам Кривова, а вскоре выехал за пределы города, свернув на проселочную дорогу в сторону лугов.

ГЛАВА 33

— Он вышел, — доложил Симонов.

— Ну, что, что? Сделал?! — нетерпеливо спросил Кириллов.

— Счас, спрошу.

В динамике отдаленно донеслись голоса переговоров, потом снова послышался отчетливый голос Симонова.

— Да, есть, клюнула рыбка!

— Пошли, — скомандовал Кириллов, и машина тронулась, разгоняясь, все больше и больше. Впрочем, ехать им было недалеко, буквально через двести метров «десятка» резко остановилась, и все находившиеся в ней быстро выскочили наружу. Подъехала и неприметная «шестерка» с таксистским маячком на кабине, буквально минуту назад отъехавшая от ворот. Калитка в мощных воротах запиралась на засов, так что стучать они не стали, самый невысокий пассажир «десятки» ловко перепрыгнул через забор, свирепый лай цепного пса тут же сменился жалобным визгом, а потом калитка распахнулась, и все четверо человек стремительно ворвались во двор цыганского дома. Молодая цыганочка, только поднявшаяся на крыльцо, взвизгнула, и рванулась во внутрь дома. Она захлопнула дверь, но закрыть ее на засов не сумела. Сильный удар распахнул дверь, и отбросил ее на пол. Бегущий впереди рывком поднял ее на ноги, но тут же захлопнул на запястьях наручники. А монументальный человек, ростом не менее метр девяносто и весом под полтора центнера, пригнувшись, прошел в дверь.

— Госнаркоконтроль, — заявил он хозяевам, сидевшим за обеденным столом. В подтверждение этого он показал свой фирменный жетон, с затейливой эмблемой недавно организованного учреждения.

— Чего надо? Нет у нас наркотиков, нет! — закричала самая пожилая из женщин. Она вскочила из-за стола, и подбежала к незваному гостю. — Нет у нас наркотиков, не торгуем мы ими.

— Да? — Кириллов усмехнулся, в это время как раз его зам завел в комнату свою пленницу. — Ну-ка, покажи ладошки, красавица, я тебе сейчас погадаю.

Симонову пришлось силой поднимать и разворачивать девушке руки. Все это время ее мать, Рита, бесновалась, как дикая фурия.

— Что вы пристали к Нелли, она несовершеннолетняя!

Симонов поднес к ладоням девушки ультрафиолетовую лампу, и на ее пальцах сразу же проявились фиолетовые пятна.

— Ну вот, и без гадания ясно, что Неля только что получила меченые деньги. Где у нас понятые, все видят такое чудо света? Сама то денежка где? — спросил Кириллов. Та молчала, и глава нарконтроля попросил. — Где там закупщик, приведите его сюда.

Когда на пороге появился очередной человек, примолкла даже взрывная Рита. Она только сказала нараспев, качая головой: — Эх, Сашка, сколько я тебе добра сделала, и после этого ты так меня подставил.

Сашка был худым, очень высоким парнем непонятного возраста. Его можно было сразу записывать в наркоманы, но только взгляд его в этот раз был вполне осмысленным, без мутной поволоки наркотического кумара.

— Ты это называешь добром? — тихо спросил он. — Из тех, с кем я начинал мутиться, ни одного ведь в живых не осталось. А все через твою хату прошли. И Лешка, и Семен, Вовик Жидков, Витька Смирягин, Толька Поляков. Все! Я один остался. Это ты нам добро сделала? То, добро, что ты в долг нам ханку давала? Лешка свою мать запорол, когда она ему денег не дала. В зоне он и года не протянул. Жидков повесился, Толька под поезд попал. Перемычки медные срубал между рельсов, не услышал, как поезд подъехал, в приплыве был. Добрая ты у нас, тетя Рита. Чересчур добрая.

— Ладно, хватит разборок, куда она деньги девала? — спросил Симонов.

— В лифтик сунула, — подсказал Сашка.