Охота на Золушку (СИ)

"Какие разные люди меня окружают" - думала Татьяна по пути в костюмерную. С одной стороны Ларис, натура творческая и тонкая, чье стремление эпатировать публику вызвано не столько эксцентричностью, сколько желанием скрыть неуверенность перед лицом окружающего грубого мира. А с другой стороны, такие типы как Тормис, бесчувственные и циничные, будто специально созданные для выполнения грязной работы, ремесленники тайных дел. И между двумя этими крайностями - Гайнанов, образованный и культурный, чье воспитание, однако, вполне позволяет заниматься бизнесом. Таня не слишком вдавалась в детали поручений, выполняемых Андреем Дмитриевичем для Великого. Бачурина предпочитала видеть в референте приятного собеседника, с которым можно поговорить о театре, живописи, литературных новинках.

Какое счастье, что, руководя Домом моды "Контес", она не занимается бизнесом в его чистом виде. И может позволить себе жить в окружении интеллигентных и творческих людей, не обращая внимания на грубую сторону жизни.

* * *

- Все в порядке? - поинтересовался Гришин у старшего группы, осматривавшей самолет.

- Проверено, мин нет! - отрапортовал подчиненный.

- Шутник. Кстати, тебе и самому лететь на этом самолете.

- Все в норме, - уже серьезно заверил оперативник, заметив, что начальство сегодня не настроено шутить.

Великий, поднявшись в самолет впереди Гришина, уселся в кресло и углубился в чтение деловых бумаг.

В салоне занимали свои места сопровождающие. И среди них выявленный Гришиным предатель. Юрий Григорьевич испытывал желание обернуться и взглянуть на молодца, но побоялся выдать себя взглядом.

Разбежавшись, самолет оторвался от земли и через какой-то десяток минут поднялся под облака. В иллюминаторах замелькали белесые клочья туч и вскоре засияло в голубом небе по-летнему яркое солнце.

Великий зашторил занавеску, но наглый зайчик продолжал прыгать по слепяще-белым листкам документов. Петр Алексеевич пересел по другую сторону стола, в кресло напротив.

Самолет сильно качнуло. Великий прижал рукой бумаги, заскользившие по поверхности стола, поднял голову и обнаружил, что сидит лицом к остальным пассажирам. Все обеспокоено смотрели в иллюминаторы правого борта. Толька сейчас Петр Алексеевич обратил внимание на то, что сразу же заметили другие: правый мотор молчал. Левый двигатель стал работать с большей нагрузкой. Самолет выровнялся, затем стал делать плавный разворот, одновременно снижаясь.

Из кабины в хвост торопливо прошел бортмеханик. Но не успел он скрыться за занавеской, как раздался грохот. Самолет сильно тряхнуло. В наступившей затем тишине, кажущейся после рева реактивных двигателей звенящей, было слышно, как свистит рассекаемый аэропланом воздух. Корпус падающего самолета стало трясти.

Как ни странно, но Петр Алексеевич не испугался. Он продолжал верить, что летчикам удастся запустить заглохший мотор. А вот реакция Гришина оказалась совершенно неожиданной. Юрий Григорьевич развернулся в кресле и ненавидящим взглядом уставился в одного из телохранителей. Молодой парень также повел себя странно. Он побледнел, что, впрочем, в данной ситуации было естественно, отстегнул спасательный пояс, поднялся с кресла и, не отрывая взгляда от начальника, попытался сделать несколько шагов по проходу. Самолет качнуло, парень не удержался и рухнул между рядов. Но Великий успел ясно, как в замедленной съемке, увидеть, как потухли глаза телохранителя и зрачки заволокло зеленоватой дымкой. Петр Алексеевич мог поклясться в этом, хотя от парня его отделяло не меньше трех метров. И еще он был уверен, что на пол парень упал мертвым.

Смысл этой немой сцены остался непонятен для зрителей, да ни у кого и не было сейчас желания размышлять над странности поведения отдельных индивидуумов...

Обостренный слух Петра Алексеевича уловил доносящиеся из кабины пилотов громкие голоса. Кто-то отмечал угол планирования, вслух повторяя градусы. "Левый крен в одну пятую прямого угла и продолжает увеличиваться".

Тело умершего заскользило по наклонному полу к кабине пилота. Кто-то придержал его ногой. Хотя, наверное, это уже не имело смысла.

Великий понял, что надежд на спасение практически нет. В памяти всплыло прочитанное когда-то, что падающий человек умирает от страха, не долетая до земли. Сам Великий сохранял сознание вплоть до последнего мгновения.

* * *

К столу Татьяна явилась в костюме, который подарил ей Ив Савон в Париже. Туалет "от Савона" вызвал восторг у женской половины "Контес" и ревнивую зависть Лариса.

Вечер прошел весело и непринужденно. Было много шампанского, смеха и шуток. Бачуриной нравились люди, которые ее окружали, нравилось то, чем они занимались в "Контес". Эта жизнь для нее и другой ей не нужно. Впрочем, никто и не заставляет Татьяну менять образа жизни. Ну, разве что совсем немного ограничил свободу муж, приставив телохранителей. Но Таня надеялась, что это не надолго. С присутствием Макса она еще готова мириться, но общество Тормиса действовало угнетающе. Хорошо хоть сейчас он не мозолит глаза.