Охота вслепую

Он не забыл о предложении майора Семахи. И, как только получил аттестат о среднем образовании, сразу же подал документы в центральную городскую школу милиции. Там его фамилию явно знали, потому что без излишних проволочек и проверок зачислили в курсанты. А потом жизнь потекла как по накатанной, да что там потекла — побежала, понеслась. Годы летели незаметно, наверное, оттого, что нудные недели занятий в учебных аудиториях постоянно перемежались с куда более интересными разъездами по бесчисленным соревнованиям по стрельбе — от областных состязаний до всесоюзных чемпионатов, на которых отличник-курсант Степан Юрьев неизменно завоевывал призовые места. После школы милиции младшего сержанта Юрьева включили в особый полк охраны городского управления МВД, который обеспечивал безопасность Ленсовета, потом уговорили поступить на заочное отделение юрфака Ленинградского университета, после успешного окончания которого он получил звание младшего лейтенанта и наконец был переведен в Ленугро, под начало полковника — уже полковника! — Семахи.

Но, став полноценным «следаком», Степан недолго радовался. Все бы ничего, да одна мысль не давала покоя: в конторе его почти не использовали по прямому назначению. Никаких особо важных дел не поручали, в опербригады не включали, а придерживали, как бы берегли… Никого, похоже, не волновало, что Степан Юрьев — один из очень немногих простых ленинградских «мильтонов» — имел высшее юридическое образование и мог бы со временем вырасти в ценный кадр следственных органов… Нет, самое главное, что вызывало к нему неподдельный интерес, были его уникальные способности виртуозного стрелка, умеющего бить точно в центр мишени с любого расстояния, из любого положения, чуть ли не с завязанными глазами! В Ленугро он считался занятной диковинкой, которую не зазорно было продемонстрировать даже заезжим московским генералам и обкомовскому начальству, и его не раз приглашали на закрытые дачи в Красное Село, чтобы, после шумного застолья, поаплодировать его снайперскому таланту.

Чем быстрее увядали его романтические мечты об охоте за опасными и жестокими преступниками, тем больше уязвляли навещавшие его время от времени горькие мысли, что в Ленугро его используют в качестве циркового медведя. Степан интуитивно чувствовал, что со стороны старших по возрасту и званию сослуживцев отношение к нему скорее не уважительное, а какое-то насмешливо-снисходительное. Впрочем, в открытую этого отношения никто никогда не выказывал, потому что необыкновенная физическая сила сержанта, потом старшего сержанта, потом старшины и, наконец, младшего лейтенанта Юрьева была известна всем. Добродушные подколки и шуточки-прибауточки кому-то могли сойти с рук — но лишь тем, кого Юрьев числил в своих приятелях. Другие же не рисковали, зная о его необузданном, часто свирепом нраве, неожиданно взрывавшем корку его обычно невозмутимого добродушия…

Но все же в один прекрасный день терпение Степана лопнуло. И он написал рапорт начальнику Ленугро — не столько даже сухую служебную записку, сколько проникновенное письмо: мол, либо дайте работу по полученной специальности, либо увольняйте. Реакция последовала быстро. Рапорт он оставил в приемной начальника в понедельник, а утром в среду полковник Семаха его вызвал.

Как только Юрьеву передали, что полковник ждет его зссле обеда, он весь день ходил сам не свой. Он все вспоминал свое знакомство с майором — тогда еще майорам — Семахой на соревнованиях по стрельбе среди юниоров в шестьдесят седьмом. Та давняя встреча стала переломной в его судьбе, и с тех пор они виделись с Семахой хоть и нечасто, но регулярно: Петр Иванович внимательно следил за успехами лучшего стрелка ленинградский милиции и не упускал случая похвастаться своим — личным, можно сказать отеческим, участием в его славной биографии. И вот теперь Степан рассчитывал, что Семаха в очередной раз даст ему «зеленый свет», как уже это случилось восемь лет назад, и он, младший лейтенант Юрьев, выскочит на широкую трассу, ведущую к неизведанным, захватывающим дух вершинам…

В назначенный час он был впущен в кабинет начальника Ленугро. Последний раз Степан видел Семаху года полтора назад, на ноябрьские, на торжественном заседании в Смольном. С тех пор полковник не сильно изменился. Только погрузнел чуть больше, и лицо у него стало пошире, и весь он прямо-таки лоснился. Петр Иванович поманил замявшегося в дверях младшего лейтенанта и махнул рукой в сторону батареи стульев вдоль длинного стола.