Охота вслепую

Конечно, поехать на прием надо, бы. Выказать свое почтение к премьер-министру. Или, точнее сказать, принять знаки внимания с его стороны. Но старого дона смущало то обстоятельство, что о званом рауте в Генуе газеты раззвонили неделю назад, и теперь и вся Италия, и невидимые убийцы, охотящиеся за ним, точно знали день и час и даже маршрут поездки синьора Россетти… Нет, он не подарит им такую удачную возможность. Поездку надо отменить. Как бы это ни выглядело… Можно сказаться больным. Сердечный приступ. Россетти усмехнулся и стал медленно расстегивать пуговицы на рубашке. Решено: он остается на вилле.

Старик схватил серебряный колокольчик с письменного стола и нервно потряс им в воздухе. На звонок тотчас явился его личный секретарь — здоровенный сицилиец с мрачным смуглым лицом.

— Я не еду! — решительно изрек Россетти.

— Это невозможно, синьор, вас там ждут.

— Я не еду! — повторил старик, сейчас окончательно уверившийся в правильности своего решения.

— Тогда, может быть, Марчелло заменит вас? Кто-нибудь должен быть обязательно, а то завтра газеты понапишут бог знает что.

Россетти задумался. Вновь пробудилось в нем то почти звериное чутье, которое не раз уже спасало его от неприятностей. Да и каких неприятностей! Вот, например, полгода назад он, как обычно, пошел на прогулку, после которой как всегда сел на скамейке прямо на краю скалы над морем. В тот раз что-то заставило его подняться и отправиться в дом, и не успел он отойти от скамейки на пятьдесят метров, как ее вместе с куском скалы распылило взрывом.

Россетти нахмурился.

— Нет, Марчелло останется. Ты, Лучано, поедешь в Геную и лично извинишься за меня перед премьер-министром. Вот тебе… — Он склонился над листком плотной розоватой бумаги со своими инициалами в обрамлении дубовых веток и нацарапал две строчки. — Отдашь помощнику премьер-министра Колладжини.

Вопрос был исчерпан, и Лучано уехал в его личном лимузине. Синьор Россетти снял выходной костюм и сел перед телевизором. Показывали одну из тех нескончаемых мыльных опер, которые он так любил смотреть: надуманные судьбы игрушечных людей позволяли по-новому видеть собственную роль в итальянской истории. По прошествии двух часов он начал тревожиться: Лучано должен был позвонить еще полчаса назад, но телефон молчал. Томительное ожидание наполняло его душу тревогой и убежденностью в неизбежности беды.

В кабинет, предварительно постучав, бесшумно вошел Марчелло, его приемный сын. И тут зазвонил телефон.

— Марчелло, подойди! — встрепенулся старик.

Тот послушно снял трубку.

— Нет, это Марчелло… Говорите… так… Пресвятая Лева! Да, понимаю… Я все передам отцу. Чао!

Марчелло повернулся к отцу, и тот, глядя на побледневшее лицо сына, уже все понял.

— Машина разбилась? — прервал молчание Россетти.

— Да, отец.

— Где это произошло?

— На пятом повороте, где стоит знак опасного поворота.

— Я так и знал! — покачал головой Россетти. — В том месте слишком крутой поворот. Что там случилось?

— Несчастный случай… Машину занесло, и она сорвалась с обрыва. Взорвалась… Все погибли…

Старик покачал головой:

— Нет, мой мальчик, это не несчастный случай. Это тело рук тех, кто убил Доницетти, Ринальди и остальных…

Россетти задумался. Придется срочно заняться собственным расследованием. Совершенно ясно, что сегодняшнее покушение на него и убийства семи крестных отцов связаны между собой. Киллеры — скорее всего, одна и та же банда. Но вот кто они? На кого работают? Неужели на кого-то тут, в Италии? Немыслимо! Невозможно!

— Вот что, мой мальчик! — обратился он к Марчелло. — Найди хозяина той пиццерии, где взорвали дона Доницетти, и привези его сюда. Потом найди свидетелей других убийств… Они все были допрошены в полиции, и если у тебя возникнут трудности с получением протоколов допросов, скажи мне, я все улажу… Я хочу переговорить со всеми толковыми свидетелями, понял? Со всеми…

Россетти остался один. Он перебрал все возможные варианты и всех, кто мог быть заказчиком столь массовых расправ в среде криминальных авторитетов Сицилии. И то же инстинктивное чутье, которое спасло его сегодня, вдруг подтолкнуло мысли к одному человеку, который за последнее время оставил в его памяти самый глубокий след. Сейчас он почему-то был склонен считать, что его недавний гость из далекой России как-то связан с убийствами всех семи донов и с сегодняшним покушением на него самого (а это, конечно, было покушение). Россетти открыл спрятанный за массивной картиной сейф, порылся в увесистых папках и достал нужную: досье на русского экономиста, который не так давно побывал у него на Сицилии. Россетти сел за стол, позвонил, чтобы принесли кофе, закурил и стал внимательнейшим образом читать собранные для него к той самой встрече материалы.