Охота вслепую

В половине пятого Сержант уже снова был на ногах.

Без четверти пять он отъехал от подъезда, через двадцать минут медленно, стараясь не привлекать внимания жителей стрекочущим движком, въехал во двор и оставил мотоцикл за гаражом-«ракушкой». Потом обошел по пустынной еще улице несколько домов и приблизился к ограде заброшенного особняка. Дом напротив еще спал. Только пара окон на втором этаже были освещены, но Сержант знал, что обитатели дома начнут собираться на работу не раньше шести, то есть уже после… Ранние пташки, чей распорядок дня он тоже не поленился заранее проверить.

Осторожно ступая по выщербленным каменным ступеням, Сержант поднялся на третий этаж, влез по лесенке в открытый люк чердака и осмотрелся. Вдруг он замер: его слух привлек какой-то странный и очень близкий звук. Если на чердаке кто-то прячется, операцию придется отложить. Более того, возможно, придется вообще всю пьесу перекраивать по ходу спектакля, срочно сменив и место, и время действия. Он явственно услыхал шуршание в полумраке чердака. Сержант, все больше досадуя на невезение, медленно двинулся на звук. И тут из тьмы мимо него пулей прошмыгнула огромная серая кошка. Она юркнула по стропилам к ближайшему открытому окну и выпрыгнула наружу, явно нацелившись приземлиться на соседнюю крышу или на забор. Он постоял несколько минут, прислушиваясь. Но больше на чердаке никто не шуршал.

Сержант вытащил из-под пыльных пачек пожелтевших газет свой коричневый чемоданчик с двойным дном, раскрыл его, осторожно снял пластиковый поддон, выложил стальные трубочки и деревянные детали на пол и споро собрал винтовку. Приладив к стволу оптический прицел, он через него посмотрел в открытое окно. Горбатый мост отсюда просматривался прекрасно. Ну и отлично…

К рассвету дождь кончился, хмурое утро не торопилось разгонять сумерки, однако день уже приближался. По мосту проехал одинокий уазик, и вновь все стихло* Сержант не чувствовал никакого волнения. Он уже забыл, когда, занимая позицию, испытывал нервное возбуждение и гнал мысли о том, что, невзирая на всю тщательность предварительной подготовки, может произойти случайный сбой или что еще хуже… Нет, он давно пришел к убеждению, что в его деле никаких сбоев не бывает и быть не должно и все обязательно пройдет как по писаному. И сейчас он ни о чем не беспокоился.

Чтобы скоротать время, он позволил себе закурить. Дым медленно вытягивался в отрытое окошко. Сегодня пониженное давление, ветра с утра нет, полный штиль. Он посмотрел на часы. Шесть часов двенадцать минут. Через пять минут из-за поворота появится Молчун, а за ним трое его охранников и черный «БМВ». Снайпер потушил окурок, аккуратно завернул его в листок бумажки и спрятал в карман. Еще раз вскинул винтовку. Через окуляр прицела были видны трещины на асфальтовом покрытии моста и щербинки на каменных перилах. Он поудобнее расположил локти, вдавив их в холодную доску подоконника.

Из-за поворота появилась мощная фигура Молчуна. В облегающем спортивном костюме бывший борец казался чересчур широким. Он бежал мерно и уверенно, легко неся свое тяжелое тело, так что создавалось ощущение неизбывной мощи. За ним, стараясь не отставать, полз черный «БМВ».

Сержант сконцентрировал все внимание на объекте. Теперь осталось дождаться, когда над каменной выпуклостью моста замаячит широкий торс, увенчанный большой плешивой головой — идеальной мишенью для опытного снайпера. После неслышного выстрела тело упадет на подъеме, телохранители бросятся к упавшему хозяину. На это уйдет секунд двадцать, не больше. Потом они начнут беспомощно озираться по сторонам, пытаясь определить, откуда стреляли. Потом кто-то побежит через парк в направлении особняка. Но если охранник решит добежать до особняка, ему предстоит преодолеть триста метров. А это еще секунд тридцать, если не сорок. Столь продолжительная задержка поможет благополучно покинуть чердак, выйти из дома и броситься во двор к мотоциклу. От особняка до «ракушки» семьдесят восемь шагов. Он успеет уйти. Он все предусмотрел.

В окуляре прицела отчетливо виднелся череп с глубокой залысиной. Молчун низко наклонил голову, преодолевая подъем, и Сержант не мог видеть его лица.

А жаль! Самое верное — послать пулю в глаз или в рот, чтобы мгновенно раскурочить мозг и перебить шейный отдел позвоночника. Это гарантия мгновенной смерти. Но и попадание пули в висок — такая же гарантия.

Сержант дождался, когда покажется обтянутая трикотажной фуфайкой широкая грудь Молчуна, и, наведя крестик прицела на левый висок своей жертвы и задержав дыхание, плавно нажал на спусковой крючок. Винтовка тихо и, как показалось Сержанту, недовольно кашлянула. Он увидел, или ему показалось, что он увидел, как пуля пробила черепную коробку, — высекла фонтанчик крови и белесых ошметков мозгового вещества…