Охота за богатством

И Наполеонов буквально отпрянул от неё, как от ядовитой змеи. Потом опомнился, потёр тыльной стороной ладони лоб и спросил:

– И чем же так плох характер Авдеева?

– Если бы вы знали, какой он ревнивец и скупердяй, вы бы не спрашивали!

– Он что, держал вашу подругу впроголодь?

– Нет, до этого дело не доходило, – скептически улыбнулась женщина. – Но в расходах он Нину ограничивал, а в последнее время ещё и контролировать её начал.

– Следил, что ли, за ней? – спросил Наполеонов.

– Этого я не знаю.

– Подруга не говорила вам об этом?

– Нет, слежки за собой Нина не чувствовала.

– В чём же заключался контроль?

– В чём, в чём, – сердито ответила Раиса, – он стал требовать, чтобы она сохраняла чеки на покупки.

– Так, может быть, ваша подруга была склонна к безудержному мотовству? – закинул удочку следователь.

– Вы хотите знать, не была ли Нина мотовкой? – не скрывая сарказма, спросила Раиса.

– Что-то в этом роде.

– Вы лучше мне скажите, какая настоящая женщина не является мотовкой? – бросилась в неожиданную атаку Левченко. – Вы хоть одну знаете такую?

– И даже не одну, – ответил следователь.

– Значит, все эти ваши знакомые не настоящие женщины, – безапелляционно заявила Раиса.

– Это как посмотреть, – не согласился Наполеонов, который терпеть не мог любительниц шопинга на чужие деньги. Поэтому спросил: – А вы, Раиса, где сами работаете?

– Я уже говорила вам, что я временно безработная! – возмутилась Левченко.

– Временно это сколько? – решил уточнить следователь.

– Я не помню! И вообще я нездорова!

– Чем же вы больны?

– Меня часто мучает мигрень. Вот и сегодня, – начала она, но, увидев кислое выражение его лица, продолжать не стала.

Между тем Наполеонов подумал: «Мигрень, работать лень! Лучшее лекарство хороший ремень».

Вслух же он спросил:

– На что же вы живёте?

– Это не ваше дело! – отрезала Раиса.

– И впрямь не моё, – согласился Наполеонов и от всей души пожалел, что в наше время упразднён закон о привлечении к ответственности за тунеядство.

– Вы задержали его? – между тем спросила женщина.

– Кого?

– Мужа Нины!

– Михаил Авдеев в командировке.

– Кто это вам сказал? – презрительно фыркнула она.

– Соседи.

– Соседи, – передразнила Раиса и посоветовала: – Вы лучше съездите к нему в фирму и расспросите сотрудников.

– Съездим и расспросим, – покладисто согласился следователь и вернулся к вопросу, который его интересовал: – Вы сказали, что муж вашей подруги был ревнивцем.

– Почему был? Он и есть!

– Хорошо, есть. Но с чего вы взяли, что он вообще её ревновал?

– Так Нинка постоянно жаловалась! Синяки мне показывала!

– Вы хотите сказать, что Авдеев бил вашу подругу?

– Не просто бил, а колотил!

«Странно, – подумал Наполеонов, судмедэксперт в своём заключении и словом не обмолвился ни о каких синяках».

– Вы уверены? – спросил он Левченко.

– Ещё бы! Я своими глазами видела! – Женщина выразительно потыкала пальцами в свои глаза.

– У Авдеева были причины ревновать вашу подругу?

– Абсолютно никаких! – уверенно заявила Левченко.

– Очень интересно, – задумчиво проговорил следователь, – почему же ваша подруга не подавала на развод?

– А жить на что? – вопросом на вопрос ответила Левченко.

– Как на что? – удивился Наполеонов. – Ваша подруга была молодой, здоровой женщиной и могла бы найти себе работу.

– Трудом праведным не наживёшь палаты каменные, – процедила сквозь зубы Раиса.

– Я, кажется, вас не понял.

– Что тут понимать? Нина не привыкла горбатиться с утра до ночи!

– Почему именно горбатиться?

– Потому! Что столько денег, сколько нужно молодой женщине для поддержания своей красоты, ни на какой работе не заработаешь! А в совет директоров «Газпрома» нас с Нинкой никто не позвал.

– Понятно, – кивнул Наполеонов, – что ничего не понятно. Насколько я знаю, Михаил Авдеев к «Газпрому» тоже отношения не имеет, однако содержал две семьи и, как мне кажется, неплохо содержал.

– У Мишки своя фирма! Что вы сравниваете, – она не моргнув глазом упомянула огородный овощ, – с пальцем.

Зато Наполеонов при её словах моргнул и даже дважды. Он всё никак не мог привыкнуть, что с милых женских губ слетают подобные словечки.

«Это всё мама виновата», – с нежностью подумал Наполеонов. Что верно, то верно, знаменитая некогда на весь Союз и даже за его пределами бывшая пианистка, а позднее преподаватель Софья Марковна Наполеонова никогда не употребляла бранных слов и была интеллигенткой старой закалки в хорошем смысле этого слова. Софья Марковна не чуралась никакой работы, нос кверху не задирала, пол мыла и картошку чистила так же виртуозно, как играла на рояле. Из всех видов шопинга, насколько помнил Шура себя в детстве, мать с неудержимой страстью отдавалась одному, а именно покупке книг. Книги покупались не только в книжных магазинах, но и с рук, на рынках, в букинисте. А ещё они с мамой собирали макулатуру, за сдачу которой тоже полагалась книга.

Наполеонов мотнул головой, отгоняя от себя воспоминания, и спросил:

– Правильно ли я вас понял, Раиса, что ваша подруга ради тряпок готова была терпеть побои.

– Много вы понимаете, ради тряпок, – процедила она презрительно, – ради хорошей жизни!