Охотник

Но Сергей вёл себя спокойно, как будто не в его адрес летели проклятия.

Когда выехали за село, Алексей спросил его:

— Как ты терпишь?

— Мне-то ладно, брань на воротах не виснет, а вот жене и детям каково? Всем ведь не объяснишь, что я по заданию подпольного обкома партии в полицаи подался. Вот всё думаю: лучше бы в партизаны ушёл, хоть позора не было бы. Война рано или поздно закончится, как людям в глаза смотреть?

— Приедет секретарь обкома или райкома — объяснит. Люди же, поймут!

— Может, и поймут, только с пацаном моим пяти годков сейчас никто из детей играть не хочет.

— Терпи, — однозначно ответил Алексей.

Они приехали в деревню и направились к фельдшеру. В основном на приём к нему сидели старики и старушки. Алексей в сопровождении Сергея прошёл в обход очереди.

Деревенский фельдшер испугалась вначале, увидев Алексея в полной полевой форме военнослужащего вермахта. И только Сергей её успокоил:

— Здравствуй, Федоровна! Вот, человека я привёл, поговорить с раненым желает.

— Он в задней комнате, только тихо.

Алексей прошёл в дальнюю комнату. Петров, услышав стук подкованных сапог, схватился было за пистолет, но, узнав Алексея, обмяк.

— Здравия желаю, товарищ Петров, — шёпотом сказал Алексей.

— Ты чего здесь? Случилось что-то?

— Склад сгорел подчистую.

И Алексей рассказал, как всё было.

— Да, сами обмишурились, надо было дополнительные посты ставить. Ты, как я понял, прибыл за дополнительными указаниями, как быть дальше?

— Именно. Я теперь вроде как ни при деле — нечего охранять.

— Ты кем в армии был?

— А то вы не знаете! В разведке служил, снайпером.

— И здесь тебе дело найдётся. Когда выздоровею, вместе назад пойдём. А пока передай Овчинникову — пусть переправит тебя в отряд, повоюешь по специальности.

— Это с автоматом?

— Винтовку найдут.

— Годится. Желаю скорейшего выздоровления.

— Удачи тебе!

Алексей в сопровождении Сергея вышел. Ожидавшие в очереди селяне злобно шушукались за его спиной. В амбулатории лекарств по случаю войны не было совсем.

— Куда? — спросил Сергей.

— К старосте.

Они добрались до Крюкова, и Сергей передал старосте слова Петрова.

— Давно бы так. У нас отряд из молодых парней. Желания бороться с врагом много, а знаний, опыта нет. Ты же, я чувствую, человек с опытом, можешь многому научить. Ночью тебя Сергей проводит.

Не хотелось Алексею в партизанский отряд, в армии слово «партизан» ассоциировалось почти со словом «анархист». Когда из запаса призывали для переподготовки на месяц-два гражданских, то они даже форму носить правильно не могли, вечно гимнастёрка сзади складками собиралась и топорщилась. Да и уставная дисциплина в тягость для них была. Вот и сейчас он ожидал увидеть нечто вроде колхоза, только вместо вил и кос оружие в руках.

В отряд Сергей доставил его ночью. На въезде в лес их остановил дозорный. Они обменялись паролями — Сергея уже знали в лицо. Но когда дозорный увидел немца в телеге, всполошился:

— Ты что, пленного взял?

— Нет, это наш, русак. Ну вот вроде как я полицейский. Одно слово — ряженый.

Алексея в отряде встретили доброжелательно. Некоторые уже знали его, видели на складе.

Командиром отряда был бывший председатель колхоза. Организация в отряде была, но не было человека опытного, военного, который бы планировал военные операции.

До сих пор отряд действовал спонтанно. Донесёт разведка, что в селе немцы продовольствие собирают — ждут их на лесной дороге. Обстреляют — и наутёк.

Свою жизнь в отряде Алексей начал с азов маскировки, стрельбы, скрытного отхода. Из партизан никто не знал, что свои следы желательно скрывать: не оставлять сломанных веток, не вытаптывать траву. Для того чтобы сбивать со следа собак, надо посыпать путь отхода махоркой или идти по ручью.

Партизаны сначала посмеивались:

— Сроду у немцев собак не видели.

Однако собаки — дело случая. Либо у немцев пока руки не доходили из-за малой активности, либо всё ещё впереди.

Для борьбы с активными партизанскими отрядами немцы бросали свои егерские отряды, натасканные для борьбы с партизанами, либо использовали шуцманшафткоманды из этнических добровольцев — украинцев, эстонцев, поляков. Те действовали проще и примитивнее ягдкоманд — они просто проводили облавы цепью в местах возможного базирования партизан.

Если занятия по стрельбе молодых партизан ещё интересовали, то все остальные занятия они посещали неохотно.

— Мы местные, все потайные места и так знаем, от любого немца уйдём, — говорили они после занятий.

Алексей решил их проучить, показать на примере, к чему приводит зазнайство.

— Сегодня у нас практические занятия. Я отойду за расположение отряда и проникну в центр расположения. Кто меня задержит или обнаружит, получит нож, — и Алексей продемонстрировал нож в ножнах.

— Учения идут до полудня. Время пошло.

Он вышел на опушку леса, наломал веток с уже пожелтевшими листьями, воткнул их под погоны, френч, стал продвигаться. Почти сразу же обнаружил двух партизан, спокойно покуривавших «козью ножку».

Он подобрался поближе и бросился на партизан. Одного ударил ногой в грудь, второму приставил нож в ножнах к горлу.