Охотник на богов. Том 3

— Всё в порядке, Патрик! Спасибо! Этот солдафон ничего мне не сделает! — Женщина посмотрела на Кэйнича и прошептала: — Наверняка, наш гость уже почувствовал, что мой кинжал сейчас уткнулся точно ему в пах. Даже железные яйца можно отрезать, верно я говорю, Мидас?

Кэйнич замер.

Я быстро проследил взглядом за рукой госпожи Сише. А ведь правда: одна её рука держала меч, а вторая опустилась противнику между ног. Кинжал, совсем небольшой, поблёскивал в свете ламп, а его острие было направлено аккурат Кэйничу в самое нежное место.

— Это всё равно ничего не изменит, Рубина, — выдавил он, глядя ей в глаза.

— Конечно, Мидас. Но я предлагаю обсудить всё в мирной обстановке. Наедине.

Они ещё пару секунд смотрели друг на друга, а потом Кэйнич резко ухватил женщину за руку, которой она держала кинжал, и отвёл в сторону.

— Хорошо, поговорим, но без глупостей.

Госпожа Сише сопротивляться не стала, а указала на дверь в боковой стене зала, заговорив спокойно и даже без претензий:

— Там мы храним некоторый инвентарь. Если не боишься, то поговорим. Без свидетелей.

Оба переглянулись и быстро направились в подсобку. Про меня они как будто забыли, и если честно, мне так было даже легче. Пусть разбираются и не мешают.

Как бы Кэйнич ни зверел из-за госпожи Сише, я всё равно собирался выступить на Празднике Морфи. Это хорошая тренировка для Мозарта, да и для меня самого. Ну и раз Кэйнич всё-таки прижал госпожу Сише, то с гражданством она уже никуда не денется. На её месте я бы сто раз подумал прежде чем кириосу отказывать, да ещё такому упёртому.

Я как раз повернулся к десяти оживлённым морфи, как вдруг услышал, что в подсобке что-то упало и загремело, а потом… послышался тихий стон.

Стон? Серьёзно?

«Ахаха! — заржал Годфред. — Я ж говорил! Сношаются, как кролики!».

Патрик, стоявший у порога в зал, прокашлялся и засуетился.

— Пойду принесу подписанные бумаги… и… э-э…

— И можно свежий чай? — попросил я, чтобы хоть немного задержать Патрика подальше отсюда. — И бутерброды. И графин с водой. И можно ещё… пирожные.

— Да, конечно, — закивал он и поспешил ретироваться.

Я же, под громкий и довольный хохот Годфреда, решил хоть как-то потренироваться, пока оба моих тренера заняты бурными «переговорами» в подсобке с инвентарём…

Они вышли оттуда примерно через сорок минут.

Всё чинно-благородно. Только у женщины был свёрнут набок пояс платья, и из идеальной причёски выбились несколько рыжих локонов. Кириос же криво застегнул китель, перепутав пуговицы.

А в остальном почти незаметно, что эти двое не просто разговаривали. Но кстати, всё же кое о чём они успели договориться.

— Приготовься, ЛасГален, — угрожающе произнёс Кэйнич, направляясь ко мне, — сегодня ты научишься вживлять сразу десять душ в морфи.

— Мы вместе тебя научим, — добавила госпожа Сише.

* * *

Через четыре часа, уже под утро, я научился вживлять десять душ сразу.

Одновременно. Одним взмахом руки и усилием воли.

Не знаю, сколько понадобилось попыток — после пятидесятой я просто перестал считать — но из сил я выбился так, будто вагоны всю ночь разгружал, а потом загружал обратно.

Кириос Кэйнич и госпожа Сише взялись за моё обучение так рьяно, будто соревновались друг с другом, ну а мне это было на руку.

Кэйнич учил правильно использовать возможности тела и силу рук при работе с душами, а Сише показывала, как с точностью до миллиметра направлять энергию в цель, как сосредотачиваться и не отвлекаться, даже когда тебя бьют по рукам, ногам, по всему телу.

Эту функцию, кстати, выполнял Кэйнич — он мне всячески мешал и атаковал, в то время как я работал с душами или уже с живыми морфи, и когда отдавал им приказы.

Часов в семь утра, когда я уже еле стоял на ногах, они оба наконец успокоились, довольные и тоже изрядно вымотавшиеся после тренировки.

Как ни странно, Кэйнич и Сише поругались между собой только пару раз, а в остальное время действительно напоминали идеальную пару. Порой же мне казалось, что эти двое только и ждут, когда я свалю, и они наконец останутся наедине.

В итоге мы договорились, что я всё-таки выступлю на Празднике Морфи, и Корпорация в тот же день даст согласие на моё гражданство. Пару раз госпожа Сише заикалась насчёт Бога Ночи, но тут и я, и Кэйнич были непреклонны — Бога Ночи пока нельзя вытаскивать из накопителя.

— Тогда пусть Мозарт покажет такой поединок, чтобы все попадали от восторга! — заявила госпожа Сише.

Вид у неё был воинственный и в то же время печальный: она ведь неделю назад дочь похоронила, но статус и цели не давали ей погрузиться в скорбь. Правда, когда мы с Кэйничем собирались уходить, я заметил, как госпожа Сише коротко прильнула к груди кириоса и прошептала что-то, а на её глазах выступили слёзы.

Кэйнич прижал её к себе и поцеловал в висок так нежно, что это казалось невозможным. Я был уверен, что он вообще не способен кого-то вот так обнимать. Да и сама госпожа Сише, всегда волевая и сильная, вдруг дала увидеть свою слабость, чего я никогда за ней не замечал раньше.

Отдохнуть мне в то утро так и не дали.