Когда мы вернулись в башню, то нас ждал ужин из дичи. Видимо, Мозарт и Годфред успели поохотиться и сделать небольшой запас еды, пока я был у племени Катьяру.
На острове нас было всё больше, а значит, требовалось больше провианта. Все сублиматы и сухпайки из Гипериоса давно были съедены.
Во время ужина госпожа Сише рассказала о находке в пещере, а я показал значок Хранителя. Услышав о том, во что превратился несчастный человек, Афена насупилась и молчала весь вечер.
Её можно было понять — она сама недавно столкнулась с потерей памяти и почти полностью покрылась мутацией. Нам с Афеной осталось всего два ранга, чтобы добраться до высшего яруса мастерства. И тогда, возможно, случится то, что случилось с тем Хранителем из пещеры. А может, не случится.
Весь вечер я провёл с Афеной, чтобы её поддержать.
Спать мы легли вместе, на одну лежанку. Девушка крепко обняла меня, уткнулась лбом мне в грудь и так уснула. Она боялась своей участи. Я, если честно, тоже постоянно об этом думал.
Стоило закрыть глаза, как перед внутренним взором возникала та картина.
Скелет монстра, замурованный в стену, его наросты на плечах и спине, его вытянутый череп и большие глазницы, его мощные челюсти с клыками и когтистые пальцы.
А потом, когда я уже засыпал, то моё сознание исказило всё в болезненном сне: как бывший Хранитель вдруг вырывается из своей замурованный стены, с грохотом повалив каменные куски, и отправляется посмотреть на море. Он замирает на обрыве, смотрит на блеск волн пустыми глазницами, его голые рёбра поднимаются, будто невидимые лёгкие наполняются кислородом. Он подставляет череп ветру и сжимает когтистые пальцы в кулаки, а потом оборачивается и смотрит прямо на меня.
Его челюсть с хрустом раздвигается, и он произносит басом:
— Пойдём со мной, Хранитель ЛасГален. Чудовищам не место среди людей.
Я отчётливо ощущаю на запястье его мёртвую хватку, сухие кости его пальцев… и когти… и его силу, но ничего не успеваю сделать — монстр рвётся к краю обрыва, тащит меня за собой. Мы падаем вниз, прямо в море… лицо царапает солёный воздух, ветер полощет полы моего плаща, а монстр хохочет, пока море не превращается в кипящую лаву, и для нас обоих не наступает темнота…
…Я резко проснулся от тупой боли в голове.
В черепе гудело далёкое эхо от хохота мёртвого Хранителя, лоб вспотел, а дыхание никак не могло восстановиться, будто я почти задохнулся во сне. В руке был зажат запылённый значок из пещеры, причем так сильно зажат, что остались чёткие следы гравировки на ладони — колесо со спицами и глазом посередине.
Рядом, уткнувшись лбом мне в грудь, спала незнакомая девушка. Я сунул значок в карман, огляделся и увидел ещё пару неизвестных мне спящих людей. Кто это вообще?
Растерянность длилась недолго, в сознании помутилось и резко прояснилось.
Афена.
Рядом спала Афена. А там, дальше — госпожа Сише, Кайла и Нари.
Как же я мог их не узнать…
Усилием воли мне удалось подавить панику и заставить себя снова закрыть глаза. В ту ночь монстр мне больше не снился, только где-то на краю сознания мысли о нём постоянно крутились, грызли, отравляли. Но у меня было ещё слишком много задач, чтобы предаваться страхам.
Я решил использовать последнее тело морфи, которое у нас было. Его мы принесли с собой после схватки с Богом Солнца у поезда. В том морфи совсем недолго находился Опора Бога Солнца, которого я обрёк на смерть и скормил Годфреду.
Теперь же этот морфи предназначался для ещё одной Опоры.
На этот раз Опоры Бога Могил и Праха.
Душа Тихироса хранилась в моём накопителе, и я не собирался её просто сжирать. По крайней мере, пока. Тихирос был приближен к Артазару и мог знать о его планах.
Наутро я проснулся перед рассветом.
Афена не почувствовала моё движение. На другой лежанке крепко спали Кайла и её мать, а рядом устроился Жмот. Я не стал никого будить. Тихо поднялся, зашнуровал ботинки и только сейчас заметил, что Князь Тьмы сидит в углу и пристально за мной наблюдает.
Его красные глаза с оранжевым блеском не мигали и мерцали в темноте. Не знаю, кто именно на меня сейчас смотрел: просто кот или госпожа Майдере из Ордена Тайн. Так сразу и не разберёшь.
Я вышел из башни, и кот бесшумно последовал за мной.
На улице, у рощи, я заметил три высоких фигуры. Это были Годфред, Тхаги и Мозарт. Они тихо переговаривались и зорко оглядывали берега, море, небо, будто каждую секунду ждали нападения со всех сторон.
Не встретил я только Нокто и его Опору — Пича. А также дикарку.
— Где остальные? — спросил я, подходя к богам.
— А где доброе утро, чувак? — высказался Годфред, оскалив зубастую улыбку.
— А оно доброе?
— Ну а вдруг!
Тхаги толкнула Годфреда локтем.
— Прекращай. Тебе вопрос задали, вот и отвечай.
— Пф… — начал Годфред, но вместо него ответил Мозарт.
Как всегда, серьёзно и выдержанно:
— Нокто и Пич помогают Нари покорить силу амулета. На растущей луне, как ты и разрешил Богу Ночи.
— Ну-ну. Он сейчас её научит, а потом она нас вздрючит! — поморщился Годфред и покосился на Мозарта. — А ты вообще лезешь вперёд старшего, засранец!
Тхаги вздохнула.