Охотник за головами

Люся, дебелая рыжеволосая девица с белой кожей и веснушками по всему телу, молча расставляла тарелки с жареным мясом.

– Пиво будете? – спросила она, не поднимая глаз.

– Какое пиво? – вскинулся капитан. – Мы же на работе!

Люся удивленно посмотрела на Шурика – с каких это пор они на работе пиво не употребляют? Шурик подмигнул ей и взял в руку нож.

– Ты, Люсенька, на него не обижайся, – заговорил он, тщательно нарезая мясо на мелкие кусочки, – Сойка у нас влюбился в примадонну. Или как там они в театре называются? В общем, которая там главные роли играет. И еще по нашему делу проходит как главная подозреваемая…

– Что ты болтаешь, что болтаешь-то? – взъярился Сойка, но тут же остыл и махнул рукой.

– Я ведь серьезно говорю, – начал он, как только Люся отошла подальше, – возьмем для начала первое убийство. Если бы, допустим, убили эту тетку не в театре, то что бы мы с тобой подумали?

– Заказное… – неуверенно протянул Шурик, – богатая тетка кому-то дорогу перешла…

– Вот именно: богатая тетка. А какая она богатая? С чего вообще взяли, что она такая уж богатая?

– Ну как… в театре же все в один голос говорили, что выглядела она богатой, денег им подбрасывала иногда, опять же, нигде не работала… жила же она на что-то? И безбедно, судя по всему, жила.

– Ага, и что выясняется после ее смерти? Денег никаких в наличии не имеется. В банке у нее ничего не лежало, и в квартире ничего не спрятано. Ну сама квартира, машина, тряпки… Где тут особенное богатство? И вся ее знаменитая коллекция драгоценностей оказалась поддельной!

Не далее как сегодня утром они проводили обыск в квартире убитой Кликунец, и Шурик имел возможность в этом убедиться. Действительно, квартира как квартира, ничего такого особенного… Ну не бедная, конечно, ремонтик приличный, мебель там разная, но денег никаких они не нашли. И с драгоценностями полный облом…

– А если она не богатая и нигде не работала, то с каких это, интересно, пряников ее кому-то заказывать?

– Ну-у… мало ли с каких, – неуверенно протянул Шурик и запихнул в рот оставшийся кусок мяса.

– Муж бывший сразу отпадает, – продолжал Сойка, не слушая, – ему от ее смерти никакой выгоды нет, потому что завещания она не оставила, и по закону раз они давно в разводе, то он ни на какое имущество не имеет права претендовать.

– Что-то я не пойму, к чему ты клонишь, – заговорил Шурик, проглотив наконец жесткое мясо, – хочешь сказать, что убийство не заказное, а бытовое? Хорошо, я с тобой согласен, давай выбросим из головы шпагу и розы и не станем ассоциировать почерк этого убийства с почерком неуловимого Магистра. Но тогда на первый план выходит твоя примадонна.

– Да вовсе она не моя!

– Ну не твоя, но Крачкин ее подозревает.

– Да зачем ей это убийство?

– Не зачем, а почему, – ответил Шурик, – ну психанула там, артисты – они все нервные, и ткнула эту Кликунец чем под руку попалось. Попалась шпага, вот и… А цветочки тоже тут кстати оказались.

– Ну хорошо, а как объяснить тогда второе убийство? – агрессивно начал капитан. – Там ведь никаким заказом и не пахнет! Несчастный случай…

– Ага, кто-то совершенно случайно принес нашей Оленьке в гримерную отравленные розы, – ехидно высказался Шурик, – так, на минуточку… Ты не волнуйся, наш Василий Терентьевич всему найдет объяснение.

Шурик был абсолютно прав. Именно в это самое время Лола сидела в кабинете следователя Крачкина и дико злилась. Начать с того, что на ее вопрос, отчего умерла Лизавета Штукина, следователь сухо и официально ответил, что белые розы, которые находились у нее в гримерной, оказались отравлены. Яд с очень длинным и сложным названием попал в кровь через маленькую ранку на руке, и тотчас же у Штукиной приключился паралич сердца. Услышав такое, Лола не стала вскрикивать, всплескивать руками, прижимать их к сердцу и пытаться упасть в обморок. Она восприняла новость довольно спокойно, потому что и сама догадывалась, что розы отравлены. Знала она и то, что букет предназначался ей. Но следователь Крачкин в этом сомневался.

– Вот такая история, – проскрипел он, неодобрительно глядя на Лолу.

Сегодня она была в брючном костюме оливкового цвета – ничего вызывающего, длинный жакет и брюки – не слишком узкие, не слишком широкие, но Крачкин все равно был недоволен, потому что костюм слишком хорошо сидел и слишком шел Лоле. Лола уловила его настроение и решила замкнуться в себе.

– Что вы можете мне сказать по поводу этого букета роз? – нелюбезно спросил следователь.

– Абсолютно ничего. – Лола привычно пожала плечами. – Я понятия не имею, откуда он взялся, кто его принес или прислал. Когда я прибегала в начале четвертого акта переодеться и подправить грим, букета в гримерной не было.

– Вы точно помните?

– Точно, – твердо ответила Лола, – он стоял на туалетном столе, я не могла его не заметить.

– Откуда вы знаете, что букет стоял на столе? – мигом оживился Крачкин. – Когда все вошли, розы валялись на полу.