Охотник за головами

Его почему-то особенно разозлили эти фальшивые доллары. Даже больше, чем взорванная машина, в которой он должен был находиться. Мелкие оскорбительные штрихи бывают более важными, чем основные детали картины.

– Ну ничего! – Леня злорадно улыбнулся. – Мы в какой-то степени квиты! Ты заплатил фальшивыми долларами за фальшивый компромат!

И он покосился на потайной ящик своего стола, в котором лежала дискета в полиэтиленовом конверте и ксерокопии листков из папки Аветисова с длинными рядами цифр.

Игра входила в новую стадию, на которой у Маркиза были кое-какие козыри. Во-первых, он знал, против кого играет. Во-вторых, у него остались бумаги и дискета из папки Аветисова…

Аветисов! Вот кто теперь особенно интересовал Леню.

И еще ему очень нужна консультация знающего человека.

Маркиз достал свою потрепанную записную книжку и нашел в ней телефон Рудика Штейнмана.

Каких только людей не было в Лениной записной книжке! Так же как и роман Пушкина «Евгений Онегин», эту книжку смело можно было назвать энциклопедией русской жизни. В этой книжке были записаны все люди, которые так или иначе могли пригодиться в трудной и опасной работе, которой Маркиз отдавал все свободное и несвободное время. Здесь были автомеханики и стоматологи, ювелиры и адвокаты, букинисты и граверы. Правда, в отличие от «Евгения Онегина», написанного прекрасным русским языком и доступного (до какой-то степени) каждому школьнику восьмого класса, записи в книжке Маркиза были зашифрованы, чтобы эта «энциклопедия» не стала опасным оружием, случайно попав в руки врага.

В частности, Рудик Штейнман был в этой книжке записан как Роза Ш., студентка финансово-экономического института.

В действительности Рудик никогда не учился в знаменитом Финэке, он вылетел с третьего курса политехнического института, но при желании мог бы читать в финансово-экономическом лекции по целому ряду дисциплин, и на его лекциях яблоку было бы негде упасть.

Рудик был прирожденным финансистом. Финансовый талант был у него в крови, и именно этот талант послужил в свое время причиной его отчисления из института. Рудик фарцевал, причем фарцевал по-крупному. Он не удовлетворялся покупкой двух пар джинсов у гражданина Финляндии и последующей перепродажей их своим однокурсникам – он приобретал и перепродавал целые партии товара и пытался выйти на подпольный рынок валюты. Правда, на этот рынок молодого многообещающего фарцовщика не выпускали более опытные и матерые конкуренты. Эти-то конкуренты и сдали Рудика при очередной хорошо продуманной операции.

Рудик был осторожен и не попался с товаром, поэтому под суд не угодил, отделавшись отчислением, о чем никогда не жалел. Буквально через пару лет то, за что его чуть не посадили, стало официальным и вполне законным занятием, и Рудик из фарцовщика и спекулянта превратился в бизнесмена. Правда, кроме безусловного финансового таланта, в крови у Рудика был какой-то удивительный авантюризм, из-за чего он не стал преуспевающим банкиром или владельцем крупной компании, а вертелся где-то на периферии бизнеса, все обо всех зная и оказываясь причастным к самым интересным финансовым проектам, но почему-то практически ничего на них не зарабатывая.

К этому-то человеку изредка обращался Маркиз, если ему нужна была какая-то информация финансового характера или информация о серьезных людях большого бизнеса. Эти частные консультации Леня весьма щедро оплачивал, поэтому Рудик всегда радовался его звонкам.

Вот и теперь Маркиз набрал номер телефона, записанный против имени «Роза Ш.», и, услышав знакомый голос, приветствовал:

– Рудик, волчья сыть, узнаешь?

– Как же, как же! Здравствуй, дорогой, всегда рад тебя слышать!

В голосе Рудика звучала барственная вальяжность и неподдельная радость, вполне понятная, учитывая характер их взаимоотношений.

– Что, мой дорогой, – Рудик сразу взял быка за рога, – как обычно, нужна моя консультация?

– Угадал. Давай встретимся через час-два…

– Не раньше шести, – немедленно поставил Рудик условие, – в «Беременной монахине».

«Беременная монахиня», модный ресторанчик в центре города, в тихом переулке неподалеку от Невского, стал в последнее время популярен среди москвичей, наведывавшихся по делам или для развлечения в Северную столицу. «Для вас, здешних, тут слишком дорого», – высокомерно заявляли московские гости, проходя со своими питерскими знакомыми мимо «Монахини». Поэтому Рудик и назначил встречу с Маркизом в этом ресторане, чтобы соединить за его счет приятное с полезным.

В дверях ресторана Маркиза встретила очаровательная юная монахиня в мини-рясе и проводила к столику, где уже дожидался Рудик, со своей обычной барственной невозмутимостью потягивавший абсент.

– Здравствуй, мой дорогой! Давненько не виделись! – Рудик наклонил голову набок, разглядывая старого знакомого. – Забурел, забурел! Европа накладывает свой отпечаток! А здесь мило. – И Рудик с симпатией покосился на «монахиню». – Вот девушка нам сейчас посоветует, что сегодня удалось их повару.

– Рекомендую карпаччо из телятины, – прощебетала «сестрица».