Охотник за разумом. Особый отдел ФБР по расследованию серийных убийств

За время заключения каждую пару лет комиссия рассматривала вопрос об условно-досрочном освобождении Мэнсона и каждый раз заворачивала его. Его преступления слишком громкие и жестокие, чтобы дать ему еще один шанс. Я бы тоже его не выпускал. Но если бы он вдруг и вышел на свободу, на основании собственного впечатления я сомневаюсь, что Мэнсон представлял бы такую же серьезную опасность, как многие другие преступники. Думаю, он отправился бы куда-нибудь в пустыню отшельником или попытался заработать на своей знаменитости. Вряд ли он стал бы убивать. Куда бо́льшую опасность представляют обманутые неудачники, которые обязательно притянулись бы к нему и нарекли своим божеством.

К тому моменту, когда мы с Бобом Ресслером провели уже десять или двенадцать тюремных интервью, любому более-менее внимательному наблюдателю уже стало бы ясно, что мы что-то нащупали. Впервые за долгое время мы смогли сопоставить то, что происходит в голове у преступника, с уликами, которые он оставляет на месте преступления.

В 1979-м мы получили порядка пятидесяти запросов на психологические портреты. Инструкторам пришлось заниматься ими по мере сил в свободное от лекций время. На следующий год загрузка удвоилась, а еще через год выросла в четыре раза. К тому времени меня почти освободили от преподавания, и я единственный во всем отделе основное время посвящал своим непосредственным обязанностям. Я по-прежнему читал лекции в Национальной академии и для спецагентов, насколько позволяло расписание, но, в отличие от других, считал преподавание вторичным. Я занимался буквально всеми убийствами, что приходили в отдел, а иногда и изнасилованиями тоже, если Рой Хейзелвуд не успевал.

То, что ранее было неформальной услугой без официального разрешения, теперь превращалось в целое направление деятельности. Мне дали только что созданную должность руководителя программы психоанализа криминальной личности, и я стал работать с региональными отделениями, координируя передачу дел местной полиции.

Как-то я на неделю слег в больницу. Старая травма носа, заработанная на футболе и боксе, давала о себе знать: мне становилось все труднее дышать, и в конце концов потребовалось срочно выпрямлять перегородку. Помню, как я лежал на больничной койке, едва способный видеть, и тут в палате появился один из агентов и кинул мне на кровать стопку из двадцати дел.

С каждой новой тюремной беседой мы узнавали все больше и больше, но все же наши неформальные достижения пора было ввести в рамки официального систематизированного исследования. Шаг вперед сделал Рой Хейзелвуд, вместе с которым мы работали над статьей об убийствах на сексуальной почве в ежемесячный «Правоохранительный бюллетень ФБР». Рой провел кое-какой анализ при содействии доктора Энн Берджесс, профессора психиатрии и специалиста по содержанию душевнобольных одноименного факультета в университете Пенсильвании, по совместительству — соруководителя исследований по данной теме в Департаменте здравоохранения и лечебных учреждений Бостона. Берджесс, преуспевающий автор, считалась одним из наиболее авторитетных американских специалистов по тематике изнасилования и его психологических последствий.

Рой пригласил ее в отдел поведенческого анализа, представил нам с Бобом и рассказал о нашей работе. Берджесс была впечатлена и отметила, что у нас есть возможность провести совершенно новое для нашей профессиональной области исследование. Она сочла, что наш вклад в понимание поведения преступников может оказаться не менее значительным, чем вклад ДСР — «Диагностико-статистического руководства по психическим расстройствам» — в понимание и классификацию типов душевных расстройств.

Мы согласились поработать сообща, и Энн в конце концов добилась гранта на 400 тысяч долларов от спонсируемого правительством Национального института юстиции. Наша задача заключалась в проведении интервью с тридцатью — сорока заключенными, анализе полученного материала и составлении предварительных выводов. С нашей помощью Энн разработала пятидесятисемистраничную анкету, которая заполнялась на каждом интервью. Боб контролировал расходы средств по гранту и поддерживал связи в НИЮ, и мы с ним, не без участия местных агентов, конечно, стали разъезжать по тюрьмам и опрашивать преступников. Мы должны были описать методику каждого преступления и каждое место преступления, изучить и задокументировать поведение субъектов до и после содеянного, провести подсчеты (этим занималась Энн) и, наконец, дать свое заключение. Мы надеялись завершить проект за три или четыре года.

Именно тогда криминальный анализ вступил в современную эпоху.

Глава 7. Сердце тьмы

Вполне логично возникает вопрос: с чего бы уголовникам сотрудничать с агентами федеральной правоохранительной службы? Нас и самих это смущало, когда мы только начинали работу над проектом. Однако подавляющее большинство опрошенных за несколько лет преступников легко соглашались с нами побеседовать, и тому есть несколько причин.