Охотники на ксеносов: Омнибус

Пол в противоположном конце камеры начал раздвигаться, и оттуда поднялась еще одна платформа. Цепями к ней был прикован за лодыжки взрослый грокс, а еще один, детеныш, прятался за толстыми рептилоидными ногами своей матери. Жесткая шкура грокса была утыкана множеством иголок, от которых тянулась целая сеть проводов, передающих данные о биологических функциях животного. Рогатое чешуйчатое вьючное животное высунуло свой раздвоенный язык, пробуя воздух на вкус.

Реакция последовала незамедлительно. Грокс испуганно фыркнул, затем заревел и попытался убрать свою массивную голову, ноги и раздутый живот как можно дальше от мицетической споры — проявление глубинного, первобытного страха. Две цепи тут же порвались, и животное начало вырываться из оставшихся оков. Детеныш, топчущийся между ног взрослой особи, ощутил панику своей матери и завыл.

Оставшиеся цепи лопнули, и грокс ринулся на бронированные экраны. Архигенетор Вандрасарк от изумления ахнул всеми своими ртами и попятился. Грокс всей своей зверской силой ударился в экран, но толстое бронестекло выдержало. Ошеломленное и испуганное животное с трудом побрело вдоль стекла.

— Не бойтесь, архигенетор, — заверил Криптман владыку Адептус Механикус. — магос Орм построила это помещение таким образом, что оно полностью защищено от действий подопытных.

Крик незамутненного животного ужаса привлек их внимание к яме: молодой грокс последовал за своей грозной матерью, но мгновенно бросившиеся на него щупальца крепко обвили его. Мать-грокс топнула ногой и фыркнула, отказываясь приближаться к чужеродному ужасу даже перед лицом опасности для своего отпрыска. Ужасные крики детеныша резко оборвались, когда его опутали извивающиеся усики кокона.

Гладкие жгуты спеленавших животное щупалец быстро протащили его по всей яме вивисекции. Мицетическая спора раскрылась подобно лепесткам разворачивающегося бутона, создав пугающее подобие мясистого, истекающего слюной рта, и целиком проглотив борющееся существо.

— Великолепно… — пробормотал Криптман.

Одновременно с донесшимся до него через стену секции испуганным ревом матери-грокса Криптман увидел, как спора еще раз спазматически содрогнулась. Это не было похоже на перестройку мышц, движение больше походило на змеенышей, копошащихся в чреве беременной змеи.

— Похоже, наши гости проснулись, — пробормотал инквизитор, обращаясь к Орм. Магос не ответила. В этом не было нужды.

Результаты переработки грокса внутри мицетической споры вскоре показались и на самой споре. Пол вокруг этой мерзости стал небольшим озером кислотного ихора, растворявшего покрытие пола. На мясистой коже кокона появились перекрещивающиеся разрезы, а сам пузырь, казалось, усыхал и уменьшался, подобно куску гигантского фрукта, гниющего на глазах. Оболочка споры начала ходить ходуном. Что-то копошилось внутри. Что-то рвалось на свободу.

— Уже вот-вот, — произнес Криптман в вокс-вор.

Секунды шли. Мицетическая спора увяла и погибла.

От внезапного внутреннего толчка останки панциря, сухожилий и увядшей плоти разлетелись во все стороны. Из того, что осталось от кокона вырвалось размытое пятно — несколько веретенообразных кошмарных существ, бросившихся на грокса-мать и вцепившихся в шкуру

Животное в ужасе взревело и бросилось прочь в попытке спасти свою жизнь. Топча все, что находилось в яме вивисекции, грокс бегал вдоль экранов и стен, пытаясь пробить их. Орм даже пришлось поднять некоторые большие серворуки, поскольку животное в слепом ужасе крушило все по периметру камеры.

Все в тварях на его спине выдавало их хищную природу. У них была скорость пауков и поступь богомолов, ужасные конечности, хлещущие хвосты, сверкали похожие на косы когти и ряды игольчатых зубов. У них были похожие на хрящи кости, но они были очень сильными, невероятно могучими и злобными. Отвратительно совершенные создания.

Грокс рухнул на пол, костяные лезвия атакующих кошмаров без усилий проникали сквозь толстую чешуйчатую шкуру животного и погружались прямо в его внутренности. Существо испустило последний пронзительный крик, а убийцы уже пускали слюни и вгрызались своими острыми придатками в его истерзанное тело.

— Ассимиляция первой жертвы завершена, — снова заговорил Криптман, не отрывая взгляда от атаки. — Тираниды — весьма практичный вид. Ничто не потрачено впустую. Весь биологический материал переработан и повторно использован. Спора доставила груз и была принесена в жертву, дав энергию для агрессивных действий авангарда ксеноформ — подвида, о котором я узнал из инфо-рукописи с Тирана Прим, хотя, кажется, тираниды бесконечно многообразны в своих формах, и находятся в состоянии постоянной гипер-эволюции. Этот конкретный вид я назвал «гаунти», а данный подвид — «гаунти гладиус». В этой теории много слабых мест, но, думаю, можно утверждать, что, несмотря на высокую смертоносность, гаунты — самая мелкая и наименее мощная форма тиранидов. Это стайные хищники, которые пытаются задавить жертву своей численностью, безжалостной злобностью и почти хирургической точностью.