Охотники на ксеносов: Омнибус

Лохейн позволил себе улыбнуться, неторопливо ступил внутрь и подошёл к широкому подоконнику, на котором сидел Каррас и глазел наружу.

— Завораживает, правда? Механикус всё ещё затрудняются объяснить это явление. Образцы рассыпаются слишком быстро, чтобы изучить их как следует.

— Вселенная хранит свои секреты, — ответил Каррас.

Лохейн нахмурился.

— Мы доверяем тебе так же, как и любому другому, Призрак Смерти. Если ты до сих пор не понял, зачем нужно…

— Я отлично понял. Прошу прощения. Я сам причина своего недовольства. Я чувствую, что должен был уже приспособиться. Я тренируюсь изо всех сил и даже больше и следую всем наставлениям. Мне хорошо известно, какаю пользу приносит мне самому и моему ордену моё нахождение здесь. И всё же…

«Имплантат. Недостаток доверия. Необходимость отказаться от самой сокровенной части своей личности».

Лохейн прислонился к каменной раме окна с другой стороны и взглянул на пульсирующий снег. На старшем библиарии была надета чёрная тканая одежда, подпоясанная толстой серебряной цепью. С цепи свисала небольшая кадильница — серебряный шарик с прорезями в форме аквилы. Ароматный дым вился вокруг Лохейна, поднимаясь вверх и цепляясь за него, точно щупальца призрачного морского создания.

— Ты противишься гипноиндукции, брат, — произнёс Лохейн. — Даже сильнее, чем большинство остальных. Конечно, мы встречали такое раньше, но это приносило лишь страдания и тягости. Ты должен выбросить это из головы. Тебя не просят отказаться от своего ордена. Разве мы не чтим всех, кто чтит древние соглашения? Ты никому не делаешь лучше — и меньше всего себе. Честь Призраков Смерти будет соблюдена лучше, когда ты отбросишь свои барьеры. Прими Караул, как Караул ждёт принять тебя. Великая слава ждёт, пока ты её завоюешь. Разве большинство ветеранов по возвращении не поднялись до звания капитана в своё время? И сколько из них пошли дальше, чтобы стать магистрами ордена? Число их может тебя удивить.

От этих слов Карраса передёрнуло.

«Стать главой ордена и медленно каменеть на холодном седалище Шарьякса? Лучше смерть в бою. Лучше всё, что угодно, чем это».

Вот это она и была: причина, по которой он так сопротивлялся.

«Я борюсь из верности мегиру и капитулу, но не только поэтому. Я борюсь из чувства вины. Я знаю, как он страдает за нас».

Если Лохейн и заметил его внезапную дрожь, то решил не заострять на этом внимания.

«И всё же, — думал Каррас, — мегир и менрахир выдвинули меня для службы в Карауле Смерти. Они не стали бы этого делать только чтобы оказать мне честь. У всего, что они делают, есть более великая цель. Император, даруй мне веру послужить этой цели без сомнений. В этом заключается мой истинный долг».

Каррас встретился глазами с библиарием Караула Смерти.

— Разве я был глупцом, брат? Так ты меня видишь?

Лохейн улыбнулся.

— Если бы ты только знал, как мы похожи, Лиандро. Когда я был на твоём месте, старший библиарий Караула к тому времени почти что дал разрешение на стирание памяти: так я сопротивлялся. Командор Караула тоже считал, что я непоправимо далёк от полного принятия. Он рассудил, что призвать меня было ошибкой, но мои братья в библиариусе Караула не сменили гнев на милость. Верность — прекрасное качество, Лиандро, и в нём не такого понятия как «чересчур». Но как чья-то верность преподносится и куда её лучше применить — вот что требует серьёзного размышления.

— Прекрати бороться. Позволь себе стать воином, в котором нуждается Империум. Служба в Карауле не длится вечно. Это всё лишь временно.

— Для тебя это, похоже, не совсем временно, — возразил Каррас.

Лохейн кивнул.

— Многие поначалу страшатся бессрочной командировки и жаждут возвращения к своим братьям, особенно до того, как гипноиндукция полностью укоренится. К одним Караул предъявляет более высокие требования, чем к другим. Но я давным-давно с этим примирился. Я лучше служу чести Стражей Шторма постоянно находясь здесь. Когда меня не станет, моё имя крупными буквами напишут в Залах Чести. Многие из тех, кого я сразил, уже украшают палаты Великой костницы. Я горжусь принадлежностью Караулу Смерти так же, как горжусь принадлежностью Стражам Шторма. Я уже оставил след в истории. Братьев, что выжили и с почестями вернулись в свои ордена потому, что я был с ними. Уже ради этого я готов служить вечность. Мы — граница между жизнью и смертью для своих истребительных команд, Лиандро. Мы живём вечно в памяти тех, кого вели в бой. Я больше не смотрю на вещи так, как смотрел когда-то. И ты не будешь.

Каррас вперился взглядом за холодный лист бронестекла.

— Гипноиндукция изменяет самый способ мышления. Я не желаю потерять своё «я».

— Ничего не потеряется, лишь примёт лучшие формы, чтобы отвечать требованиям. Так было, когда ты шагнул от новобранца до боевого брата. Или лучше ты вернёшься на Окклюдус в бесчестье и с разумом, очищенным от всего, что увидел и чему научился здесь? Как это послужит чести тех, кого ты любишь?