Охотники за пармезаном

«Не пора ли нам замахнуться на Петра, значится, эээ… нашего Чайковского», – с такими эпохальными словами наш блестящий колумнист Иван Спиридонович Кувалда принес в редакцию свою очередную рукопись. Уши его при этом горели рубиновым светом, а глаза блуждали автономно друг от друга, словно у мадагаскарского хамелеона. Видно было, что человек сильно ушиблен культурой. Плоды этого ушиба Иван Спиридонович и демонстрирует сегодня на наших страницах.

***

Тут давеча Государственная дума приняла постановление по Большому теятру. Что-то насчет спектакля с названием, которое я не запомнил. То ли «Дети Перельмана», то ли «Внуки Циперовича». Я, конешно, не знаю, из-за чего весь сыр-бор разгорелся. Я вообще плохо во всей этой опере-фуопере понимаю. Во всем этом оппортунизме и ренегатстве. Но раз партия и правительство сказали, что там сплошная сальность и жеребятина – значится, так тому и быть. Словом, не смотрел. Но осуждаю.

Короче, я тоже решил через прицел идейности глянуть на наш местный балетный теятр. Тем более, что ни разу там раньше не бывал. Выкорчевать оттуда ростки пошлости и бездуховности.

Прихожу. Сначала отстоял полчаса туда, где польты собирают. Потом прошелся по первому и второму этажам. Ну что хочу сказать? Буфет справный, с полным ассортиментом закусок холодных и горячих. Сортир тоже богатый, все ручки на дверях позолоченные. И не подумаешь, что это на самом деле – берлогово диссидентов. И что здесь разврат угнездился. Постановка называется «Лебединое озеро». Это сразу мне показалось подозрительным. Буржуазное какое-то название. Нет чтобы назвать просто, по рабоче-крестьянскому: «Воробьиная лужа» или там «Утиная запруда».

И вот я сажусь на балконе в четвертом ряду. И достаю для вящей остроты зрения свой сорокакратный морской бинокль, который я припер со службы в 1952 году. Соседи шикать начали: «Ты бы, дряхлая руина, еще телескоп с собой притаранил! На треноге!» Ничего я не сказал этим несознательным людям, только навел резкость и стал за представлением следить.

И сразу же срам углядел. Да такой, что меня ажник в пот бросило. Прынц-то главный у них в бабских колготках пляшет! Словно извращенец какой. А все хозяйство под этими колготками бугрится очень уж безобразно. А ведь в зале дети, старики, сотрудники внутренних органов! Но это еще что. Выпрыгивает на сцену девка. Под названием Одета. Не знаю почему. Сама-то, наоборот, скорее раздета. Юбка на ней такая, которая торчком стоит. Даже женские придатки не закрывает. И начинает эта потаскуха около прынца кругаля выписывать. Причем радиус все меньше и меньше. И тут прынц хватает ее за самое не балуйся и подбрасывает эдак игриво. Всю излапал без остатка. Стыдобища-то какая! А вслед за тем выбегают еще четыре лебедя тоже в исподнем и начинают показывать всему народу филейные части.

Не мог я больше на такую Гоморру глядеть. Встаю во весь свой могутный рост – один метр восемьдесят пять сантиметров – и кричу им с балкона: «Вы чего делаете, паскудники! Собачью свадьбу при народе устроили!» Те, конечно, оторопели от моей пролетарской прямоты. Прынц Одету уронил. Лебеди друг об друга поспотыкались. Дирижер в обморок упал. А я с гордым таким, независимым видом встал и вышел из этого вертепа, из этого так называемого теятра.

Разве ж это культура? И в наше время такое народу показывать? Нет,  чтобы поставить сурьезный, нужный балет из современной жизни. И название дать ему такое матерое, увесистое. Например, «Монетизация льгот». Или «Выборы в Госдуму». А главным действующим лицом сделать, конечно, Владимира Владимировича Путина. Само собой, без всяких пачек и колготок, в строгом деловом костюме. А вокруг него пусть уже пляшут свое па-де-де товарищ Фрадков и остальные члены правительства. Слиска даже фуете может станцевать. Так что ежели чего – обращайтесь, уважаемые композиторы, к Кувалде за либретой.

Иван КУВАЛДА, теперь уже и заслуженный теятральный критик

ГОСПОДА БРЮХОНОГОВЫ – НАМ НЕ ТОВАРИЩИ!

От редакции: