Охрана труда со дна

– Техника безопасности напрямую зависит от человеческого фактора, хотя от него много что зависит. Да далеко ходить не надо: мы-то с тобой тоже ее не соблюдаем, – ответила подруга.

И я задумалась. Ведь действительно, сколько таких случаев было за то время, что я работаю токарем на заводе!

Самое невинное происшествие было, когда Косынка (так мы прозвали женщину, имя которой я уже и не вспомню), не закрепив ключ в патроне, включила станок. Ключом ей тогда досталось по ноге, а мог бы улететь кому-нибудь в голову.

А еще Светлана, распределитель работ, с которой я познакомилась в первый день на заводе. Светлана была очень милая и симпатичная девушка, а вот отношение коллег к ней было, мягко говоря, недобрым. Я не понимала, в чем причина… Особенно была непонятна разница в зарплате. (Зарплата у нее была самая низкая).

Как-то мы пили чай у нее в кабинете, и Светлана в разговоре упомянула о некой травме, произошедшей с ней. В ходе разговора выяснилось, что в этом же цехе несколько лет назад, когда она работала токарем, с ней произошёл несчастный случай. Тяжелый. Оскальпирование головы! Я ведь думала, что все симпатичные шапочки, которые носит Светлана – это дань моде. Так интересно, что, пройдя мной все виды инструктажей, никто не рассказал, какие несчастные случаи были в цехе. Мне было непонятно, почему коллеги молчали о ней.

– Саша, ты где витаешь? – прервала мои воспоминания Настя.

– Я тут. Просто вспомнилось…

– Наверное, нам пора домой. Завтра рано вставать.

– Да-да, пойдем.

Этот день закончился с неприятным ощущением внутри, но выводы из всего произошедшего я сделала.

В этом случае виноваты несколько работников: мастер, потому что не обеспечил безопасность на участке; машинист крана, так как она не имела права совершать подобные манипуляции без стропальщика, который руководит снизу. Также она не убедилась в отсутствии людей в зоне работы и не подала предупреждающий сигнал. Расследование этого случая, возможно, показало бы отсутствие технологических карт, инструктажей, медосмотров, оценки рабочих мест и т. п. И, конечно, Настя не была бдительной.

На следующий день я чувствовала себя лучше. Смена проходила как обычно, когда Анна Николаевна (за глаза мы называли ее тетей Аней), наша табельщица, подошла ко мне и попросила подойти в табельную, как только появится свободная минутка.

– Чай будешь? – спросила Анна Николаевна, когда я зашла к ней в кабинет.

– Нет, спасибо. Я ненадолго отлучилась. Что-то произошло?

– Нет-нет, все нормально. Настя как себя чувствует после вчерашнего?

– Да вроде нормально, – ответила я, не понимая, зачем меня вызвали.

– Это хорошо, что она быстро отошла. Но я тебя пригласила по другому поводу, – и тетя Аня замялась, потом открыла ящик письменного стола и достала оттуда конверт. – Вот, тебе попросили передать.

– Это что, премия? – пошутила я, все еще не понимая, что происходит.

– Нет, тебе просил передать это письмо один молодой человек.

– Что за человек? Что там написано?

– Так! Возьми письмо и прочитай. Я не знаю, что там написано. Меня просили передать тебе инкогнито, я это сделала – дальше сами разбирайтесь! – рассердилась Анна Николаевна и демонстративно уткнулась в документы.

Когда я вышла из кабинета, то не смогла сдержать любопытства и вскрыла конверт. В нем было признание в любви, написанное корявым почерком и с ошибками. Да, у нас были парни в цехе, но я их не рассматривала как ухажеров. Зачем мне это? На работе надо заниматься работой, а не всякими глупостями!

В тот же момент по коридору пронеслись охранники, чуть не сбив меня с ног. Я ничего не понимала, но все-таки за ними, чтобы посмотреть, что случилось. Они скрылись за дверью мужской душевой, а чуть позже туда забежал и заводской медик. Я поняла, что сейчас все равно ничего не узнаю, и вернулась на рабочее место. Только к концу смены до нас дошли слухи, что один из работников умер в душевой от передозировки наркотиками.

Мой трудовой стаж шел, и с каждой сменой я матерела: мне уже было привычно то, от чего я шарахалась первый месяц. В один из дней мастер подошел ко мне и попросил задержаться после смены (цех тогда не успевал с планом, и после работы оставляли то одну бригаду, то другую). Я спокойно могла отказаться, но понимала, что потом и он пойдет мне навстречу в какой-нибудь просьбе. В тот вечер в пролете остались я с Лешкой (токарем с соседнего станка), крановщица Раечка, стропальщик Пашка, еще пара работников и мастер. Первые полтора-два часа все работали. Потом, когда наш мастер убежал на другой участок, все работники, в том числе Лешка, стали стекаться к небольшой бытовочке, в которой стропальщики и иногда крановщики пили чай.

– Пойдем, Саш, замахнем, – на полпути повернулся ко мне Лешка.

– Замахнем чего? – не верила своим ушам я.

– Чего-чего? Водочки! Чтобы работалось легче, – и Лешка как-то безобразно улыбнулся.

– Ты сейчас серьезно? – недоумевала я.

– Ну, да. А че?

– Во-первых, я не пью! Во-вторых, тебя не смущает, что мы сейчас на работе?

– Да немного же выпьем-то! Тем более мастер убежал. Его как минимум час еще не будет.