Охранные структуры Российской империи

Наружное наблюдение представляло для революционеров большую опасность. "Если вы подозреваете, что за нами следят, то должны это проверить. Для этого лучше всего, если за вами будет идти издалека знакомый, внимательно наблюдая, не следят ли за вами подозрительные личности. Знакомый этот должен быть не скомпрометированным в глазах полиции и не обнаруживать своего знакомства с выслеживаемым… Если за вами следует шпион и вы желаете от него уйти, берите извозчика, если стоит только один, и отправляйтесь к дому сквозным двором… Недурно вывести шпиона на пустынное место и хорошенько отколотить. Жаловаться не будет, ибо ему запрещено быть уличенным… По дороге вы заходите в несколько домов на той же улице и ждете на лестнице несколько минут, между прочим заходите и к своему знакомому на то же самое время — шпион и знать не будет, в каком именно доме вы были по делу (конечно, если квартира вашего знакомого не была ему заранее известна)"1.

Хорошее знание плана города являлось необходимым требованием. Особо берегли подпольные типографии, разоблачение которых считалось особой заслугой и честью для филеров. За этим следовали награды, повышения и т. п. В этой связи требования к конспирации, при посещении адреса, где была расположена типография, возрастали многократно. Лица, допущенные к ней, а таких были лишь единицы, владея искусством борьбы с полицией, прилагали незаурядные фантазию и изобретательность, обнаружив за собой слежку. "Иногда затворников на Павловской посещал Александр Митрофанович. Зная, что за ним ведется наблюдение, он разработал довольно остроумную систему конспирации, благодаря которой филеры так и не смогли засечь его вместе с кем-нибудь из работников типографии или при посещении самой типографии. Чтобы притупить бдительность своих «опекунов», он проделывал изо дня в день один и тот же маршрут… Этот путь, точно хорошо затверженный урок, повторялся почти изо дня в день. Но в некоторые дни он вдруг на каком-то из участков резко менял маршрут, и тогда потерявшим бдительность филерам приходилось писать в своих донесениях: "Взял извозчика и утерян на углу Павловской" или "свернул во двор и был упущен из виду" и т. п."2.

Члены боевой организации Челябинска использовали и такой эффективный прием противодействия наружному наблюдению, как проведение встреч днем в многолюдных местах, в парках. Обнаружив за собой слежку, они садились на скамейку и ждали, когда филер тоже найдет себе место. Затем подсаживались рядом с ним по обеим сторонам и читали книги. Филер перейдет на другую скамейку — они перекочевывали вслед за ним. Такая игра продолжалась иногда часами, привлекая внимание и веселя публику. В конце концов, филер уходил3.

В жизни подпольщика мелочей быть не должно. Большую роль всегда играют бдительность и возможность оценивать себя как бы со стороны. "Конечно, все те, которые вели пропаганду среди рабочих, — писал П. А. Кропоткин, — переодевались крестьянами. Пропасть, отделяющая в России «барина» от мужика, так глубока, они так редко приходят в соприкосновение, что появление в деревне человека, одетого «по-господски», возбуждало бы всеобщее внимание. Но даже и в городе полиция немедленно бы насторожилась, если бы заметила среди рабочих человека, не похожего на них по платью и разговору: "Чего ему якшаться с простым народом, если у него нет злого умысла?" Очень часто после обеда в аристократическом доме, а то даже в Зимнем дворце, куда я заходил иногда повидать приятеля, я брал извозчика и спешил на бедную студенческую квартиру в дальнем предместье, где снимал изящное платье, надевал ситцевую рубаху, крестьянские сапоги и полушубок и отправлялся к моим приятелям-ткачам, перешучиваясь по дороге с мужиками"1.

Меры маскировки, своеобразный "оперативный гардероб", широко использовались в конспиративных интересах. Л. Б. Красин, следуя на собрание рабочего кружка, "как было условлено, явился на квартиру Бруснева, где-то на Бронницкой, сменил в его комнате свою студенческую одежду на высокие сапоги, косоворотку, какое-то поношенное пальто и шапку, надвинутую на самые брови, выпачкал себе руки и немного лицо сажей из печной трубы, чтобы придать себе вид мастерового, и бойко вышел по направлению к Обводному каналу, где на условленном месте встретился с Цивиньским, который должен был ввести меня в рабочий кружок"2.

Все меры принимаемые революционерами, по сохранению своих рядов, их расширению, по повышению эффективности и качества агитационной работы, подчинялись основному закону подпольной деятельности — конспирации. Без конспирации деятельность нелегальной организации профессиональных революционеров была бы невозможна. "Конспиративность, — указывал Ленин, есть настолько необходимое условие такой организации, что все остальные условия (число членов, подбор их, функции и прочее) должны быть сообразованы с ним"3.