Оккультное значение крови

Когда, следовательно, человек временно подавляет свое высшее сознание, когда он есть в гипнотическом состоянии или в состоянии собнамбулизма или когда он является атавистически ясновидящим, он погружается к значительно более глубокому сознанию, к такому, где он становится сновидчески знающим великие Космические законы, но все-таки воспринимает их гораздо более ясно, чем самые живые сновидения обычного сна. В такие времена активность его мозга находится в отсутствии и в течение состояний глубочайшего собнамбулизма это также прилагается к его спинному мозгу. Человек переживает активности своей симпатической нервной системы; другими словами, в смутной и неясной манере он чувствует жизнь целого Космоса. В такие времена кровь более не выражает образов внутренней жизни, которые произведены посредством мозга, но она представляет таковые, которые внешний мир формирует в ней. Теперь, однако, мы должны вынести в уме то, что силы его предков помогли сделать его тем, что он есть. Так же, как он наследует форму своего носа от предка, так же наследует он форму всего своего тела. В такие времена подавленного сознания он чувствует образы внешнего мира; другими словами, его предки активны в его крови и в такое время он смутно принимает участие в их отдаленной жизни.

Все в мире есть в состоянии эволюции, включая человеческое сознание. Человек не всегда имел сознание, которым он сейчас обладает; когда мы идем назад ко временам наших самых первых предков, мы находим сознание совсем другого вида. В настоящее время человек в своем бодрственной жизни воспринимает внешние вещи через посредство своих чувств и формирует идеи о них. Такие идеи о внешнем мире действуют в его крови. Все, следовательно, к чему он был восприимчив как результат чувство-переживания, живет и активно в его крови; его память загружается этими переживаниями его чувств. Все же, с другой стороны, человек сегодня более не осознает то, чем он обладает в своей внутренней телесной жизни наследством от его предков. Он не знает ничего, касательно форм своих внутренних органов; но в прежние времена это было по-другому. Тогда внутри крови жило не только то, что чувства получали из внешнего мира, но также то, что содержалось внутри телесной формы; и поскольку эта телесная форма была унаследована от его предков, человек чувствовал их жизнь внутри себя.

Если мы мыслим о возвышенной форме такого сознания, мы будем иметь некоторую идею того, как это было также выражено в соответствующей форме памяти. Личность, переживающая не более, чем то, что она получает своими чувствами, помнит не более чем события, связанные с такими внешними чувство-переживаниями. Она может только осознавать такие вещи, какие она может переживать таким образом начиная со своего детства. Однако с пра-историческим человеком это было по-другому. Такой человек чувствовал то, что было внутри него и поскольку такое внутреннее переживание было результатом наследственности, он проходил через переживание своих предков посредством своей внутренней способности. Эта жизнь его предков, в действительности, всегда присутствует в образах, которые получает его кровь, ибо как ни невероятно это может казаться материалистическим идеям сегодняшнего дня, существовала одно время форма сознания, посредством которой люди рассматривали не только свои собственные чувство-восприятия как свои собственные переживания, но также как переживания своих предков. В те времена, когда они говорили "Я переживал такую и такую-то вещь", они ссылались не только к тому, что происходило с ними лично, но также к переживаниям своих предков, ибо они могли помнить таковые.

Такое прежнее сознание было, это истинно, очень смутного вида, очень неясное в сравнении с человеческим сознанием сегодняшнего дня. Оно напоминало больше природу живого сновидения, но, с другой стороны, оно охватывало гораздо больше, чем наше настоящее сознание. Сын чувствовал себя связанным со своим отцом и дедом как одно "Я", потому что он чувствовал их переживания как если они были бы его собственными. И потому что человек обладал таким сознанием, потому что он жил не только в своем личном мире, но потому что внутри него обитало также сознание предшествующих поколений, в наименовании себя он включал в то имя все, принадлежащее своей линии предков. Отец, сын, дед и так далее, обозначались одним именем, которое было общим для них всех, таковым, которое проходило через их всех; короче, личность чувствовала себя только будучи членом целой линии потомков. Такое чувство было истинным и актуальным.