Оккультный мессия и его Рейх

Алоис хотел, чтобы сын пошел по его стопам и стал государственным служащим. Но у юного Адольфа была совсем иная мечта: его влекло искусство. Однажды он признался в этом отцу и сказал, что будет художником. Услышав о планах сына, папаша Алоис буквально лишился дара речи. Придя же в себя, он заорал: «Никогда, пока я жив!» Между отцом и сыном завязалась горячая словесная перепалка, завершившаяся тем, что Алоис пустил в ход кулаки. Следует заметить, что такое случалось нередко, и склонный к проявлению насилия, зачастую без всяких на то причин, почтенный чиновник и отец семейства прибегал к рукоприкладству. Клара, тихая и покорная до самопожертвования, всегда делала все возможное, чтобы всех утихомирить. Адольф, не слишком ладивший с отцом, питал к ней ничем не соизмеримую любовь. Впоследствии он скажет: «Интеллигентность в женщине не очень-то важна. Моя мать, например, выглядела бы жалкой простушкой в обществе так называемых цивилизованных женщин. Она жила исключительно для мужа и детей. Зато она дала сына Германии».

В первые школьные годы Адольф учился прилежно и хорошо. Но, по его словам, постоянные ссоры с отцом, упорно хотевшего видеть в нем будущего чиновника, привели к тому, что он утратил всякий интерес в получении высоких оценок.

Среди своих ровесников Адольф слыл заводилой. Франц Джетцингер пишет:

«Его часто видели во главе ватаги ребят. Адольф был вдохновителем и организатором детских забав и развлечений, в которых демонстрировал присущие ему ловкость и проворство. Особенно популярной была игра в „полицейских и воров“...

Адольф, как сказали мне, никогда не относился к драчунам. Он предпочитал использовать язык вместо кулаков. Его отличали бдительность и находчивость. Больше всего он любил военные игры и всегда руководил ими».

С шестого класса школьные отметки Адольфа становились все хуже и хуже. В 16-летнем возрасте, так и не закончив средней школы, он оставляет учебное заведение. С той поры Гитлер постоянно обвинял учителей в своем академическом неуспехе. «Большинство из них,– писал он позже, – были чем-то вроде психических больных и довольно многие из них закончили жизнь как абсолютные сумасшедшие». Обвинять других в собственных неудачах – черта, присущая в большей или меньшей степени всем, но Гитлер развил ее у себя до самых крайних пределов. Ему всегда был необходим козел отпущения, и трудно припомнить случай, чтобы он не сумел отыскать его.

Однако один из учителей оказался приятным исключением: ему удалось, как говорится, заворожить юного Адольфа. Это был Леопольд Пётш, преподававший историю в средней школе. Его вдохновенное красноречие увлекло Гитлера. В «Моей борьбе» фюрер вспоминает:

«Мы слушали его затаив дыхание. Он использовал наш развивающийся националистический фанатизм как средство для обучения, часто взывая к чувству нашего национального достоинства...

Этот учитель сделал историю моим любимым предметом.

И действительно, хотя у него не было подобного намерения, благодаря ему я стал маленьким революционером.

Кто бы изучал германскую историю под руководством такого учителя и не стал бы врагом государства, в котором правящая династия оказывает столь пагубное влияние на судьбы нации?

И кто бы мог оставаться лояльным к династии, которая как в прошлом, так и в настоящем, изменяла нуждам германского народа ради своих личных корыстных интересов?».

В 12-летнем возрасте Адольф уже пан-германист. Он стремился, как он напишет через много лет, «понять подлинный смысл истории».

В январе 1903 г. после обильного возлияния в местной таверне престарелого Алоиса Гитлера хватает удар, и он умирает. Похоронив мужа, Клара продает их дом в Леондинге и переезжает с семьей в Линц. Ее пенсии вполне хватало на то, чтобы прокормить сына Адольфа и младшую дочь Паулу.