Оккультный мессия и его Рейх

«В марте 1970 г. я остановился в Палас-отеле в Бари (Италия), где занимался изучением одной из наиболее блестящих операций Люфтваффе во время Второй мировой войны. Кто-то из местных жителей предложил мне встретиться с бывшим немецким летчиком Гансом Абертом, проживавшим неподалеку. Я позвонил ему, и мы встретились. Когда я заметил ему, что операция в районе Бари была одной из самых смелых и удачных воздушных операций войны, он не согласился.

– На мой взгляд, это не совсем так, – сказал он. – Операция 30 апреля 1945 г., когда я летел в Берлин, была более опасной... Я сел на реке Хавель...

Я немедленно предположил, что он ошибся в дате, ибо различными исследователями установлено, что действительно 29 апреля на Хавеле сел самолет, прилетавший забрать гитлеровского адъютанта Вилли Иоханмейера и двух других, каждый из которых хранил копию завещания фюрера.

– Нет, 30 апреля, – настаивал он.– Я должен был забрать более ценный груз, чем завещание Гитлера.

– Что же?

Аберт лишь улыбнулся: «Это был не Борман». Он отказался отвечать на все мои дополнительные вопросы. Я знаю, что он упомянул Бормана неслучайно, ибо в мировой прессе в течение ряда лет муссировались разговоры о том, что ведутся поиски заместителя Гитлера. После отъезда из Бари я совершенно забыл о сказанном Абертом, уверенный в том, что он перепутал даты. Я не думал о нем до тех пор, пока в 1973 г. не разговорился в Мюнхене с другим бывшим немецким летчиком Куртом Бартом. Он также сказал мне, что летал в район Берлина 30 апреля...

– 30-го? Вы, наверное, имеете в виду 29-го? – спросил я. Он лишь покачал головой.

– Я летел и 29-го и 30-го. 29-го мы не подобрали никого, а вот 30-го мы...

– Вы забрали кого-то 30-го?

– Я точно не знаю, ибо был в кабине...

Мое любопытство возрастало, но Барт не дал мне никакой иной информации. Как раз в тот период у меня была назначена встреча с Отто Скорцени в Мадриде. Я решил, что он является именно тем человеком, который должен знать о полетах в Берлин 30 апреля. После окончания войны и крушения Третьего Рейха Скорцени неоднократно обвиняли в том, что он участвует в тайных операциях по оказанию помощи и защите бывших нацистов в различных частях света.

20 февраля в его квартире на улице Монтера я встретился со Скорцени. Гигант со шрамом на лице радушно принял меня. Он дал мне массу интереснейших сведений о Еве Браун. Затем, как можно более деликатно, я перевел разговор на тему последний дней Гитлера и, играя на тщеславии Скорцени, заметил:

– Такой умный человек, как вы, очевидно, мог бы найти способ спасти Гитлера.

Он внимательно посмотрел на меня, и я понял, как чувствовали себя немецкие офицеры, участвовавшие в покушении на Гитлера 20 июля 1944 г., когда спустя несколько дней они оказались пойманными Скорцени.

Наконец, Скорцени спросил:

– Вы думаете, что Гитлер мертв?

– Конечно, – солгал я.

Он, казалось, вздохнул с облегчением.

– Да, я мог вывезти его из Берлина. У меня был план.

Скорцени объяснил мне, что ночью 30 апреля Гитлер мог бы выйти из бункера через подземный проход под рейхсканцелярией, оказаться на Герман Герингштрассе, а затем обходными путями добраться до реки Хавель. Я понимающе кивнул ему и спросил:

– Ну куда же он мог пойти оттуда? Скорцени ухмыльнулся:

– Он мог быть подобран специальным самолетом, севшим на Хавеле.

Я был потрясен. Шеф нацистских коммандос сказал мне то же самое, что Аберт в Бари и Барт в Мюнхене: Гитлер мог быть подобран самолетом 30 апреля.

– Звучит правдоподобно, но не совсем реально, – заметил я. – Я не думаю, что у Гитлера имелась возможность следовать маршруту, описанному вами, ибо русские войска были повсюду.

– Другие вырвались из бункера даже после 30. Я знаю что это было вполне осуществимо.

– Как вы можете знать? Разве вы были тогда на Одере? Он рассмеялся:

– Был ли я?

Я решил, что лучше не слишком настаивать, а повести разговор в несколько ином направлении.

– Это всего лишь красивая сказка, ибо всем известно, что Гитлер принял яд, а затем застрелил себя. Гюнше, Кемпка, Линге и другие видели труп, сожгли его и похоронили.

– Не исключено, что это был двойник, – сказал Скорцени.

Я слышал много раз, что у Гитлера были двойники. Баур (личный пилот Гитлера – В.П.) вспоминал как-то, что видел в Бреслау человека, удивительно напоминавшего фюрера.

– Если бы Гитлер решил выбраться из бункера, – сказал Скорцени, – двойник мог быть использован, чтобы никто не подозревал о побеге.

Мне известно, что Паулина Колер, горничная в Бергофе, в течение ряда лет упорно твердила, что у Гитлера имелось трое двойников, и что только Гестапо знало их имена. «Один из них всегда в Бертесгадене, другой в Мюнхене и третий в Берлине», – уверяла она.

Теперь Скорцени намекал на то, что, может быть, двойник Гитлера, а не он сам похоронен в саду рейхсканцелярии 30 апреля 1945 г.!

– Вы полагаете, что этой был двойник? – спросил я его напрямик.

Скорцени опять рассмеялся:

– Русские утверждают, что фюрер мертв. Они, должно быть, знают, что говорят.