Оккупация. Правда и мифы

Слушают отряды песню фронтовую —Сдвинутые брови, крепкие сердца.Родина послала в бурю огневую,К бою снарядила верного бойца.На прощанье сына мать поцеловала,На прощанье мужа обняла жена,Долго не сходила с мостика вокзала,Взглядом провожала милого она.Враг уж недалеко – что нам суждено?У бойца на сердце спрятано письмо.Лучше смерть на поле, чем позор в неволе,Лучше злая пуля, чем раба клеймо.

Бомба разорвется – почва растрясется,Но дрожать от страха смелым не к лицу.Бомба разорвется – сердце захлебнется,Перейдет винтовка к новому бойцу.Но пока что пуля мимо пролетела,И пока что подступ к смерти отдален,И пока в атаку капитан БаталовНа геройский подвиг поднял батальон.Шел боец в атаку, показал отвагу, —На гранатной ручке не дрожит рука.Приходилось туго гитлеровским слугамОт его стального острого клиника.

Почтальон приходит, письмецо приносит —И знакомый почерк узнает семья:«Расскажите людям, если кто вас спросит,Что не зря послала Родина меня».Эх, какая встреча будет на вокзалеВ день, когда победой кончится война!И письмо родная мать поцеловала,И над самым сердцем спрятала жена.

Поразительно, но в песнях двух непримиримых противников есть почти совпадающие формулировки – «не быть нам рабами» и «лучше злая пуля, чем раба клеймо». Одни боролись против советского гнета, но на поверку лишь для того, чтобы стать рабами Гитлера. Другие, оставаясь рабами Сталина, вели борьбу против подчинения Германии. Но песня бойцов Каминского грустнее партизанской. Там нет ни слова о грядущей победе., В феврале 1943-го, после Сталинграда, солдаты и офицеры РОНА уже не верили в победу вермахта, а самостоятельно одолеть Красную Армию не надеялись никогда, даже в пору тяжелейшего положения советских войск летом 1942-го.

В партизанских районах сочинялись частушки про Гитлера и фашистов. В белорусской газете «За Советскую Родину» 12 апреля 1943 года появилась одна из них:

Гитлер Геббельсу лепечет:«Ты не должен мне перечить —

Ты да я, да мы с тобойВ сводке выиграем бой».Все немецкие воякиНа словах были сильны,Только после каждой дракиМыли в озере штаны.Ты не жди, фашист, пощады!За грабеж и за разбойПулеметом и гранатойРассчитаемся с тобой.Немцев мы не раз уж били,Но о том они забыли.

А на этот, видно, разДолго будут помнить нас.

В коллаборационистской же печати доставалось Сталину и другим советским вождям. «Голос народа» сохранил нам образцы своеобразной культуры, возникшей в рамках Локотской республики. Очень многие местные версификаторы публиковали стихи, патетические или сатирические. Так, в качестве эпиграфа к номеру газеты от 10 октября 1942 года были использованы следующие не слишком поэтические вирши:

Канули в вечность черные годы,Годы тюрем, страданий и слез,Жизнью новой зажили народы —Германский народ эту жизнь им принес.

В передовице этого же номера «Режим каторжного социализма», в частности, отмечалось: «Истинные представители народа в своих подпольных пародиях на… подхалимские песни отвечали:

Широка страна моя родная,Много тюрем в ней и лагерей.Я другой такой страны не знаю,Где так сильно мучили людей».

А вот какая далеко не бесталанная поэма «Сталин-Мороз», написанная по образцу некрасовской, появилась в локотском «Голосе народа» 15 ноября 1942 года (автор предусмотрительно укрылся под псевдонимом Лев Ямской):