Око снов

И тут я понял, что снова ей проиграл. Это была одна из излюбленных ее стратегий. Конечно, это никогда не срабатывало на Сириусе, но на мне применялось регулярно. Она знала, что я не стану спорить с ней на людях. Несколько дней назад, когда матушка сообщила мне, что здоровье ее отца сильно ухудшилось и в этом году она отправится на зимние праздники в южные владения семьи Аквиустов, я с радостью и сдуру ляпнул, что тогда мне нет смысла посещать этот унылый бал в Сенатском дворце. На удивление, получил в ответ лишь «А-а, что ж…» И ни одного скандала, ни одного упоминания бала на протяжении нескольких дней. И вот я сижу, загнанный ею в ловушку. Как же мне не хватает Сириуса.

– О, Изабелла! Какое прекрасное и элегантное решение! Марс и Катарина будут самой очаровательной парой и украшением любого бала! – с наигранной веселостью вмешалась леди Лора.

Матушка, затаив дыхание, сверлила меня карими глазами. Минимизировать ущерб – единственное, что мне по силам в данной ситуации.

– Леди Соронтис, я бы предпочел все же дождаться приглашений, прежде чем давать согласие.

– Приглашения будут, дорогой, за это можешь не тревожиться, – сухо, словно рубанув топориком, отчеканила матушка.

– В этом я вам, конечно же, доверюсь, матушка. Но не хотелось бы объявлять себя кавалером, а позже попасть в не самую приятную ситуацию и подвести тем самым милейшую Катарину, если так случится, что приглашение вдруг не придет.

Она цокнула, больше не взглянув на меня ни разу. Леди Соронтис же продолжала рассказывать всякие глупости и непотребства про наших общих знакомых, а леди Катарина сидела молча, иногда кокетливо крутя локон и невпопад вставляя редкие комментарии, в основном о погоде. На том поздний завтрак и закончился. На пути домой матушка сказала мне лишь: «Приглашения будут. Так что советую начать подбирать костюм».

Проводив ее домой, я погряз в рутине и суете своих обычных дел. Посетил поверенного и забрал очередную стопку документов. Стараниями отца, пролоббировавшего в Сенате многое и спорное, семейное дело Аквиустов процветало в столице. Все сырье и все аптечные склады принадлежали в той или иной степени моим дядям и кузенам по материнской линии. На матушку же было записано несколько аптек и здравниц.

По ее планам, Сириус, наделенный живым умом и даром красноречия, должен был пойти по стопам отца и после окончания университета начать продвижение по карьерной лестнице, вплоть до сенаторского звания. А вот я так и не стал в ее глазах заменой брату. Всем вокруг, и в первую очередь мне, было очевидно, что политика не для меня, а я уж точно не создан для политики.

Прошедший с исчезновения Сириуса год матушка строила новые планы применения меня на пользу семье. Она сблизилась со своими нелюбимыми братьями и кузенами, начала привлекать меня к управлению семейными делами, параллельно втянувшись в поиски достойной партии для такого завидного жениха.

Я немного переживал из-за леди Катарины, так как это был уже даже не третий наш визит к ним, и у меня начали закрадываться подозрения, что, возможно, уже существуют какие-то договоренности. Хотя, если честно, мне плевать на все матушкины старания. Жениться в год смерти Сириуса не было никакого настроения.

Ворон каркнул на меня с крыльца дома, когда я уже затемно возвращался от поверенного.

– Их так много каждый год в зимние праздники, но в этом году по-особенному. Я гоняла со двора, но вот опять прилетели, – пожаловалась новенькая горничная, имени которой я никак не мог запомнить.

– А? О чем ты?

– Вороны. Воронов в этом году как-то очень уж много.

– Вроде как и всегда. Просто заметнее на снегу и без листвы.

– Думаете? Вам там, кстати, письмо опять из округа Кайсли принесли. Я оставила в комнате, на столе.

– Спасибо, я поднимусь, посмотрю перед ужином. Уже накрыли?

– Леди Изабелла попросила у себя. Так что в гостиной не накрывали. Вам тоже в вашу комнату принести?

– Да, спасибо.

Я поднимался на второй этаж на трясущихся ногах. Быстро, как только мог, чтобы это выглядело прилично. Ни к чему было пугать горничных. Залетев в комнату, увидел свежее письмо. Бегом кинулся к столу, открыл ящик, почти вырвав его с корнем, вытащил коробочку, трясущимися руками отщелкнул крышку. Кольцо было на месте. Я плюхнулся в рабочее кресло. Сердце колотилось, на лбу выступил холодный пот. Я отдышался.

Взяв в руки конверт, узнал на нем почерк Люсильды Тарльтон. И почему-то совсем не хотел его открывать. Но открыл. На желтоватом листе суматошными, кривыми каракулями было выведено три отдельных абзаца. В первом тетушка передавала мне и матушке соболезнования по поводу очередной годовщины смерти ее старшего брата, моего отца. Во втором она сухо описывала дела шабаша, связанные с поисками Сириуса, точнее их проверенные и неподтвердившиеся теории. Никаких зацепок. Никаких новостей.