Околоток

- Здравствуй, малыш Сэм, - сказал сердитый булочник, не обращая внимания на кулек с круассанами, который держал паренек. - А где этот чокнутый? Ловите психа! Ловите психа! Куда он убежал? Скажи-ка, Сэм, ты не видел, как из магазина вышел дядя?

- Нет, - правдиво ответил Сэм. Булочник почесал голову скалкой для пирожных, а потом с неохотой вошел обратно: на улице было морозно. За витриной послышались звуки семейной ссоры и крики. Сэм решил оставаться маленьким, пока не свернет за угол.

Едва скрывшись от посторонних взглядов, он сказал «Ай!» и снова стал большим. Сэм уже начал привыкать к своему новому росту: это было так же приятно, как... ехать верхом на верблюде в Зоосаду! (Правда, качало здесь меньше.) Он принялся есть круассаны, но они показались ему не такими вкусными, как обычно. Может, шоколада маловато?

Сэм не отважился зайти в кафе: теперь он уже относился к своим деньгам недоверчиво. Но потом он подумал, что нужно просто взять кошелек матери, а вместо него положить толстую пачку. Это не воровство! А мамины деньги устраивали всех - уж в этом-то он не сомневался!

В общем, Сэм вернулся домой. Родители еще спали. Он принялся искать кошелек и заблудился посреди маленькой мебели в этих маленьких комнатах: он ничего не узнавал. Какой смешной дом! Сэм не представлял, как можно здесь жить! Ему захотелось взглянуть на свои игрушки, которые он оставил накануне под елкой: елка превратилась в маленькое деревце, высотой не больше Сэма - тщедушное и нагонявшее тоску, оно напоминало подыхающего старого пса. Сэм отвернулся. Он заметил разноцветные штуковины из дерева и железа, сваленные кучей на полу, - дурацкие, толстые, бесформенные, и убежал в гостиную.

Со слезами на глазах, Сэм наконец отыскал кошелек, засунул его в карман (надо же - там лежали две новые пачки!) и поскорее вернулся на улицу, где уже появились люди и снег стал грязным, но при этом сияло доброе солнце.

Сэму перехотелось шоколада. К тому же он забыл дома круассаны, и у него пропал аппетит. Но уныние рассеялось, когда Сэм снова принялся разгуливать на своих взрослых, верблюжьих ногах. Так он добрался до сквера, где каждый день встречался с Марианной - хотя ей было всего восемь с половиной, она была потрясающей подружкой!

Сэм вспомнил, что они договаривались встретиться сегодня утром и рассказать друг другу, как провели Рождество. Они будут, как всегда, много целоваться, и, как всегда, Сэм засунет ей руку в то место, которое нельзя называть, а Марианна сделает то же самое ему! И потом они подерутся.

Он толкнул калитку сквера и с радостью посмотрел на огромные следы своих больших ног на девственном снегу. Это были настоящие ноги, которые не подскальзываются на каждом шагу! А бархатистый снег так громко скрипел под его подошвами...

Он столкнулся со сторожем (очень добрым дедушкой, как считал Сэм) и весело сказал:

- Привет, Пьеро!

Сторож допускал такую фамильярность от детей. Но дядя Пьер, видимо, не узнал Сэма и ничего не ответил. Что это за тип явился ни свет ни заря в сквер и обращается с ним, господином сторожем, будто со швейцаром ночного кафе? Они что, вместе пасли свиней или сидели с детьми?.. Сторож решил, что нужно смотреть за этим странным посетителем в оба.

Сэм пошел по своей любимой аллее и несказанно обрадовался, заметив впереди на распутье свою подружку Марианну, которая, присев на корточки рядом с их скамейкой, лепила снежки и складывала их в огромную кучу.

Сэм подбежал и крикнул:

- Марианна! (Хотя, на самом деле, ее звали, наверное, Мари-Анна.)

Девочка подняла глаза и испугалась, когда к ней бросился незнакомый дядя. Она спряталась за спинкой скамейки. Сэм набрал в пригоршню снега, слегка смял его и швырнул в Марианну. Затем он со смехом развалил ногой груду из снежков, сложенную девчонкой, и, усевшись на скамейку, схватил Марианну за волосы. Еще никогда она не казалась ему такой красивой. Теперь-то уж они нацелуются всласть! Чего же он ждет? С силой притянув к себе голову девочки, Сэм крепко поцеловал Марианну в губы.

Девочка завизжала, как недорезанная, а следивший за ними дядя Пьер накинулся на Сэма и сильно ударил его кулаком по лицу.

- Сволочь! Садист! Я все видел! Гад! - заорал сторож. Спасенная маленькая девочка заревела навзрыд, а на молодого человека в выцветшем красном свитере (надетом, правда, лицевой стороной) посыпались удары, у него пошла носом кровь, и он закричал: «Ай-ай-ай!» (Но это ему не помогло.)

Семья Марианны жила как раз напротив: девочка помчалась туда со всех ног, чтобы рассказать о случившемся. А сторож, кусая Сэма за руку и пиная под зад, приволок его в комиссариат, находившийся на другой стороне.

- Сволочь! Гад! Садист! Мерзавец! - выкрикивал дядя Пьер на всю улицу, пока вел окровавленного Сэма, который не понимал, что произошло. Он забыл произнести короткое слово «ух», чтобы наконец выпутаться из этой истории.