Околоток

Когда они вырвались за пределы этого мира, конь мягко опустился в саду с множеством цветов и деревьев, полном праздных певцов и изрезанном быстрыми говорливыми ручьями, над которым сияло весеннее солнце - резвое и пылкое, будто поцелуй ребенка. Здесь простирались бархатистые лужайки, напоминавшие своей нежностью освященные любовью ляжки, а цветом -кальсоны Лунного Света! И ветерок легче птичьего пенья ласкал птиц, цветы, деревья, лужайки и солнце.

- А теперь, - пояснил конь, - если хочешь совета, я тебе его дам. Спрячься вон за той купой деревьев и подожди, пока к фонтану не придет Тупоголовый Мальчик (мой прекрасный друг, мой младший брат!). А потом сделай то, что сделаешь! И когда захочешь снова меня призвать, просто возьми Золотую иглу - ты уже знаешь, как с ней обращаться.

И крылатый конь исчез.

Юный принц подошел к фонтану, встал на колени, благоговейно поцеловал его край, которого, возможно, скоро коснется Тупоголовый Мальчик, а затем спрятался за кустом и стал ждать.

Вскоре послышался негромкий шум шагов, и появился необыкновенно красивый мальчуган лет восьми-девяти. Его взъерошенные, прямые, короткие волосы, ослепительные, точно солнце в зените, были усыпаны пылью и сухими травами; его щеки, белее камфары и розовее роз, были испачканы шоколадом, землей и томатами; в уголках его глаз, больше, радостнее и резвее хрустального родника для измученного жаждой, чернели маленькие точки помета; его силуэт, стройнее, полнее и гибче апельсиновой ветви, на которой качается плод, был опоясан ремнями с нескромными прорехами; а его ладони, нежнее шафранового стебля, были такими же грязными, как и его ступни. Своим детским голоском он сочинял и тут же декламировал вдохновенные стихи:

По тропинке

Я пошел

И трех кроликов нашел!

Сунул в шкаф

Я одного,

Говорит мне:

«Тут темно!»

Сунул в ящик

Я другого,

Говорит он мне:

«Здорово!»

Сунул третьего

В матрас,

Говорит:

«Который час?»

Я поднес

Его к соскам,

Он наделал стыд и срам!

Посадил

Себе на спину,

Он погрыз мою зернину!

Посадил его

В трусы,

Он сжевал мои усы!

Зря я

Мимо не прошел,

Когда кроликов нашел!

Едва услышав сии божественные строки, юный принц понял, что это Тупоголовый Мальчик, и от счастья упал в обморок.

Когда Лунный Свет пришел в чувства, Тупоголовый Мальчик уже сбросил свои лохмотья и нырнул в бассейн, где он принимал чудесную освежающую ванну, поливая себе голову из туфли. Мальчик чесал уши, нос, уголки глаз, волосы и все сокровища своего совершенства, растирал себя снизу доверху с настойчивостью, кульбитами и плутовством дельфина, который, плавая у берега, зовет юношу поиграть на веселых волнах.

Попутно Тупоголовый Мальчик сочинял благозвучные стихи и аккомпанировал себе, шлепая ладонью по своей подошве на упругой поверхности воды:

Поутру

Я присел

И покакать

Захотел!

Ветер дул,

Трепал рубашку

И качал

Мою какашку!

Поутру

Не быть добру,

Если какать

На ветру!

Если какать

На ветру!

Тогда Лунный Свет не выдержал и осторожно, чтобы не напугать маленького мальчика, вышел из своего укрытия.

- Приветствую тебя, о Тупоголовый Мальчик, о бессмертный малыш! - сказал он, сделав широкий реверанс перед чудесным ребенком, прекрасным, как лилия, родник и шоколад. И бриллианты на его платье робко засверкали, пока он подходил к фонтану, в котором блистал ребенок.

- Ага, привет! - сказал Тупоголовый Мальчик. -Я проголодался! Дай мне пирожок!

- Вот, о отрадный лик! - ответил Лунный Свет, достав пирожок из своей котомки.

- Да нет, не этот! - сказал Тупоголовый Мальчик.

- Какой же ты хочешь? - спросил принц.

- С улиточным маслом! Да поскорее!

К счастью, у юноши было несколько таких пирожков, которые умел печь только повар короля - единственный из смертных.

- Вот, о вечность узкого подъема ноги!

- Хорошо. Годится. А теперь вытащи меня из воды. Да поскорее!

И, подобно апрельскому солнцу, что невинно пронзает пелену дождя, ребенок показался из воды на руках принца и выпрямился во всем своем блеске на краю фонтана. От избытка чувств у ослепленного принца потемнело в глазах. И он вытер маленького мальчика простыней из белых перьев, марлей из продолговатого миндаля, покрывалом из расплавленного сахара, шалью из голубиного дыханья. Затем тупоголовый Мальчик спрыгнул с края фонтана и сказал:

- Хорошо. Годится. А теперь дай мне пирожок с улиточным маслом!

- Вот, о ширь из ширей!

Пока ребенок ел и попутно щипал себя то за одно, то за другое яичко, считая: «Раз, два, три, пять! Семь, шесть, одиннадцать, двенадцать! Шестьдесят!», принц рассказал ему о волшебном путешествии, которое совершил, чтобы встретиться с ним, Мальчиком из мальчиков, и чтобы услышать его сладостный голос и стихи, слава о которых докатилась аж до седьмого острова седьмого моря.

- Хорошо. Годится. Тогда послушай эти! - сказал Тупоголовый Мальчик. И он сочинил стихи, смеясь и поочередно шлепая ладошками по своим ляжкам и по груди Велоликого:

Мальчик

Спал,

Он

Лежал-

Резво ножками мотал!

Глядь -

Ура,

Между ножками дыра!

Глядь

На зад -

Только пятки мельтешат!

Мальчик

Спал

Или просто так лежал!

- А теперь дай мне, пожалуйста, пирожок с улиточным маслом, - сказал ребенок.