Окончательный монтаж

– Ну а как Гурьев? Не знаю, как его называть, то ли твоим мужем, то ли отцом? Он здесь был?

– Нет. Организация квартир – моя забота. Он только платит за них через подставных лиц.

– Идея с ключами, похожими на банковские, тоже твоя идея?

– Конечно. Папочка безумно боится Фельдмана и Шпаликова. Боится слежки и покушений. С людьми из алмазного синдиката встречаюсь я на разных квартирах. У нас целая система конспирации. Подпольщина.

– Значит, совет директоров не будет удивлен, что все акции переписаны на твое имя?

– Они поставлены перед фактом, теперь никто ничего изменить не может.

Анна накрыла стол и пригласила подругу. Они устроились напротив друг друга и подняли бокалы.

– За скорейшую развязку! – сказала Анна.

– За благополучный финал! – уточнила Алина.

Они чокнулись.

– Теперь ты одна из самых богатейших женщин России, – улыбнулась Алина. – Но кто – Анна Каземировна Гурьева или Ирина Савельевна Гурьева? Кто наследница великого комбинатора Савелия Гурьева?

– Я его дочь – Ирина. Анна умерла четыре года назад.

– Вот об этом я и хочу с тобой поговорить, дорогая. Так сложились обстоятельства, что мне пришлось подключить к работе и Фельдмана, и Шпаликова. Только с их помощью мы можем устранить со своего пути Скуратова. Как ты помнишь, мы не предполагали появления светского прохвоста, но он объявился, и мы должны его аннулировать. Банкирам обещано вознаграждение – возвращение кредита.

– Они гроша ломаного не получат, – резко оборвала Анна. – Тебе, конечно виднее, я не такая умная, как ты, но и банкиров надо убрать. Мавр сделал свое дело, мавр может умереть!

– Они слишком осторожны.

– У них есть мотив – они пытаются вернуть деньги.

– Здесь все понятно. Почему банкиры уверены в том, что Гурьев не может переписать акции на твое имя? Ведь это так просто. К тебе они не могут предъявить никаких претензий, если не знают историю гибели настоящей жены твоего отца.

– Весь фокус в том, что знают. Узнав о передаче мне акций, они вынудят меня отдать их. Так они считают. Им пришлось заплатить немало денег, чтобы докопаться до истины, а докопавшись, они перестали воспринимать меня всерьез. Отец – другое дело. С ним играть бесполезно, его можно только убить. Он оттянул свою смерть, передав акции тебе.

– Это мы уже проходили. Проблема решена. Что они могут сделать с тобой? Выкладывай карты на стол, Анна, иначе не успеем найти противоядие против банкиров. Мы слишком долго готовились к операции, отдали силы, время и способности ради ее благополучного исхода.

– Хорошо. История началась шесть лет назад, а не четыре. Мой отец не только меня держит на голодном пайке. Мать моя тоже от него ничего не видела. Если бы он не был талантливым финансистом, то стал бы неудачным картежником и мы давно подохли с голода. Он игрок до мозга костей. Все деньги уходили на его алмазные аферы. В какой-то момент он сделал удачную ставку. Ломоносовское месторождение под Хабаровском оказалось настоящей сенсацией. Отец восторжествовал. «Ну вот, – сказала мать, – а я надеялась, что он застрелится». Он все время говорил нам, что пустит себе пулю в лоб, если опять ошибется в своих ставках. Даже пистолет завел. Один отставной генерал привез его из Германии после войны как военный трофей. Генерал хотел взять кредит для сына, но ему было отказано. Восьмидесятилетним старикам кредиты не дают, а отец выдал ему кредит. Тот в благодарность подарил ему офицерский «браунинг». Акт незаконный, но никто же не собирался регистрировать это оружие. Роковая получилась сделка. Этот пистолет выстрелил. Отец убил мою мать. В тот момент меня не было на даче. Я опоздала на полчаса. Причин для скандалов в доме всегда хватало. Мамочка у меня тоже не славилась идеальным характером. Я хотела вызвать милицию, но отец встал на колени и умолял меня ничего не предпринимать. Убийство – случайность, он не хотел, она сама взяла оружие в руки, он лишь пытался отнять у нее пистолет, но тот выстрелил, и рана оказалась смертельной. Я поверила, зная характер матери. Полночи мы просидели, обливаясь слезами, а потом похоронили ее в саду. Там же и пистолет закопали.

Отец пустил слух, будто его жена сбежала с любовником, бросив его, бедолагу.