Окончательный монтаж

– Говоришь, он здесь живет? Отлично. Звони ему, пусть поднимается к нам. Пятиминутная беседа, и задача выполнена.

2

Квартира покойного генерала Слободского походила на антикварный магазин. Сева Дербенев прекрасно разбирался в живописи и антиквариате. У него самого имелись антикварные магазины, он знал толк в раритетах.

Перед тем как войти в квартиру, Дербенев и Иван надели перчатки, на ноги – бахилы. С замком справились легко. То, что они увидели, поражало.

– Дочь генерала – сумасшедшая, – озирался по сторонам Дербенев. – Сдавать квартиру, в которой добра на миллионы!

– Неделю будешь вывозить, – усмехнулся Иван. – Дочь в последние годы с отцом не общалась. Мы с Лерой нашли бывшего шофера генерала и поговорили с ним, представившись сотрудниками милиции. Выяснилось, что Слободской умер скоропостижно, и шофер считает – он умер не своей смертью. Слишком много знал. В последние месяцы жизни часто встречался с другими генералами из Генштаба. Зачем? Он же в отставке. Может быть, торговал военными тайнами? Чтобы накупить себе столько барахла, надо иметь немало денег.

Сева указал на стену:

– Гоген, Моне, Сислей. Это подлинники. Мы их заберем, но сначала надо добыть копии. Я знаю, кто их может сделать. Нам нужны размеры холстов, а срисовать их можно с репродукций. Качество тут не имеет особого значения. Никто же не знает, что у генерала на стенах висят оригиналы, иначе он укрепил бы свою берлогу как полагается.

Они расхаживали по огромной четырехкомнатной квартире и осматривались.

– Тут ты не прав, Сева. Берлога была укреплена надежно. По словам шофера, первое, что сделала дочка покойного, так это сняла уникальные замки с входной двери и врезала дешевое дерьмо, а настоящие повесила на своей даче. Это все, что заинтересовало мадам из наследства отца. Ее муж владеет бензоколонками в Москве, а она интересуется только тряпками. Из дома забрала три сберкнижки на предъявителя и деньги.

– Как она сюда попала?

– У шофера были ключи от квартиры. Он был когда-то личным адъютантом генерала, денщиком. После отставки стал его нянькой. Ходил по магазинам, готовил обеды, возил хозяина на машине. Однажды утром пришел и увидел генерала мертвым. К делу подключилась военная прокуратура. Но следов насилия не было и вскрытие делать не стали. Старика кремировали и захоронили урну в стене на Новодевичьем кладбище. Все! Вопрос закрыт.

Они вошли в кабинет. Высокие книжные шкафы из красного дерева с резьбой, тяжелый письменный стол, лампа с зеленым абажуром сталинских времен. Как аппендикс выглядел современный компьютер, не вписывающийся в интерьер. В углу – старый сейф.

– Такую библиотеку за год не соберешь, – покачал головой Дербенев.

– Было интересно пролистать странички. Наверняка нашли бы чего-то интересное. Сейф отвлекает внимание, о книгах никто уже не думает.

– Чтобы пролистать эту библиотеку, Ваня, понадобится месяц беспрерывной работы. Судя по пыли на книгах, никому такая идея в голову не приходила.

Дербенев указал на компьютер.

– Садись, пора заняться делом, пока не вернулся Левша.

– Лера предупредит.

– Нам надо дело сделать, все остальное потом.

Иван сел за письменный стол и включил технику.

– Странно, все работает. И Интернет подключен.

– Ничего удивительного. У ветеранов безлимитный доступ, а о том, что генерал умер, провайдеру не сообщили. Даже некролога в газетах не было. Чем-то он насолил военным, тут ты прав. Избавились от него тихо и быстро. Так, диктую письмо, Нечаев должен его получить через час. Мамедов ждет полковника Кулешова. И содержание письма должно дойти до сыщика. На этом вся игра строится.

– Я готов. Диктуй.

– «Хотите получить свои картины назад – готовьте пятьдесят миллионов долларов или заплатите бриллиантами, весом по пять карат. Свяжетесь с ментами – сделка не состоится. Если согласны, дайте в газете “Из рук в руки” объявление следующего содержания: “Продается уникальный столовый сервиз из серебра на пять персон”. И помните. Картины предложены не только вам. Я объявил конкурс. Кто первый подсуетится, тот их и получит. Всем известно, что я прошу полцены». Точка. Отправляй.

Иван усмехнулся.

– Бред сивой кобылы.

– Почему? – спросил Дербенев.

– Ну, во-первых, сервизы на пять персон не делают. На шесть или двенадцать. Во-вторых, он сразу же объявляет себя одиночкой: «Я объявил конкурс». В-третьих, конкурс означает утечку информации и связь с людьми. О торгах будет знать вся Москва. У нас найдется не больше десятка человек, которых легко вычислить. Я говорю о тех, кто может купить ворованную живопись. Грабитель – полный идиот. Идея с бриллиантами мне понравилась, остальное чушь.