Окончательный монтаж

На следующий день они отправились на «культурное мероприятие». Посещение музеев для них не было редкостью, они умели ценить искусство, но цели не всегда соотносились с культурной программой. Пара очень внимательно осмотрела здание галереи – каждый этаж, эксплозию, вентиляцию, окна, туалеты и даже комнаты уборщиков. Запомнила место расположения охранников, камер видеонаблюдения и «мертвые точки».

Сегодня проводилась экскурсия для детей, и на втором этаже образовалась толчея. Все взоры охраны были устремлены на шалунов, которых не интересовала мазня на стенах. Супружеская чета Дербеневых поднялась на третий этаж, немного прогулялась и внезапно исчезла. Один из ключей подошел к кабинету директора, второй – к лифту.

– Вот главный просчет Баскакова. Хранилище никем не охраняется, у сторожей нет допуска даже в коридор. Там можно прожить неделю и остаться незамеченным, – сказал глава семьи.

– Надо найти чертежи здания, узнать, что под ним, – неторопливо давала подсказки Катя. – На тротуаре возле дома цепочкой проходят колодцы.

– И все-то ты у меня замечаешь!

– Со всех сторон дома полно вентиляционных отверстий.

– Знаю. Пятьдесят на пятьдесят. Только для форточников.

Катя усмехнулась.

– Те же колодцы, но горизонтальные. Лебедка может тащить груз и по прямой плоскости, особенно по ровной скользкой жести, из которой делают вентиляционные коробы.

– Я тебя понял, Катюша. Может сработать, если снаружи будет много шума и неразберихи.

Они подошли к гигантской стальной двери.

– Ну, с Богом! – произнес Сева и начал набирать первый код.

Через пять минут непреодолимое препятствие исчезло. Дверь открылась без всяких проблем. Они вошли в хранилище. Сева опустил рубильник у входа и только потом разобрался, какую функцию он выполняет. Сначала он решил, будто отключает сигнализацию, но потом понял: рубильник держит дверь открытой, если его не опускать, она автоматически закроется – дверь можно открывать и закрывать, находясь внутри хранилища.

– Здесь нет никакой сигнализации, – удивился Дербенев.

– А зачем она нужна? – улыбнулась жена. – Охрана не имеет сюда допуска. Что толку от сигнализации, если на нее невозможно отреагировать? Кто будет хватать за руку грабителей? Баскаков до такой степени уверен в неприступности своей кладовки, что сигнализация показалась ему излишеством.

– Будем считать его самоуверенность и жадность второй ошибкой.

– Жадность? – спросила Катя.

– Именно. Сигнализация стоит больших денег. А главной ошибкой надо признать его небрежность и недальновидность. Он не сменил заводские коды на свои. Ребята из «Секрет-сервиса» мне не поверили и дали коды разблокировки замков, но они нам не понадобятся. Готовь фотоаппарат, Катя, приступаем к главному.

Дербенев открыл маленький сейф, поставил на крышку диктофон и включил его. Катя начала снимать. У нее был профессиональный фотоаппарат со вспышкой. (В галерею разрешалось проходить с фото– и кинотехникой и делать снимки в залах. Владелец гордился своей коллекцией и приветствовал бесплатную рекламу. Люди увидят фотографии и захотят взглянуть на оригиналы.)

В сейфе лежали папки из обычной черной кожи с тиснением инициалов владельца. Их сфотографировали. Толстый фолиант, похожий на Библию, в хорошем кожаном переплете с серебряной застежкой и уголками сам по себе был ценностью. Оказалось – это полный каталог коллекции с подробным описанием картин, их истории, у кого куплены или украдены.

– За такую книжку Баскакову могут влепить лет десять, – сказал Дербенев. – Кражи в особо крупных размерах. И доказывать ничего не придется. Не список, а самодонос. Все записи сделаны его рукой.

Отсняли каждую страницу. По подпольному каталогу Баскаков владел четырьмястами шестьюдесятью семью картинами.

– Это на сто семь полотен больше, чем значится в официальном каталоге галереи, – прокомментировала Катя.

Две полные папки с сертификатами копировать не стали. В третьей лежали важные документы. Среди них и последнее завещание владельца галереи, где была прописана вся процедура передачи коллекции городу и имена ответственных чиновников, которым доверено следить за процедурой. Имя Юлии Баскаковой в завещании не упоминалось.

– Надо проверить этих типов из мэрии. Думаю, у них рыльце в пушку. Возможно, кто-то поймал Баскакова на афере и прижал к стенке. «Либо тюрьма, либо ты отдашь галерею городу». Случайно эти фамилии в завещание попасть не могли.

Катя, продолжая фотографировать, выдвинула свою версию:

– Есть другой вариант. Они наводчики, и Баскаков должен с ними поделиться. Если они будут контролировать передачу имущества, то все, что не зарегистрировано в официальных документах, можно поделить между собой. Тут три фамилии. Эти ребята – старожилы мэрии, сидят там крепко.

– И почему Баскаков решил, что они проживут дольше?..

– Ты же знаешь, Юлия внушила ему, что у него больное сердце. Меня другое настораживает. У этих людей может находиться копия завещания. Как гарантия на случай подмены. Вряд ли чиновники поверили на слово такому аферисту, как Баскаков.