Окончательный приговор

Полковники уехали, а Антон Петрович посмотрел на нас с легкой улыбкой и торжеством во взгляде. Не потому посмотрел, что мы были в курсе всего, а просто потому, что мы рядом оказались. И взгляд полковник Переславцева показывал, что все идет прекрасно. Машина провокации запущена. И начинает работать система испорченного телефона. Если бы просто дать сообщение, что в район намеревается приехать какая‑то важная комиссия из Москвы, это не сработало бы. У ФСБ есть возможность проверить данные по своим служебным каналам. Если ходят слухи, если кто‑то что‑то не договаривает, то создается ощущение соблюдения повышенного режима секретности и еще большей недоговоренности. В этом случае даже то, что обеспечение безопасности и охрана доверена спецназу ГРУ, а не обычным государственным системам охраны, работает на план дезинформации.

Вывод – особо важная миссия.

* * *

Моя машина сочеталась с моей импозантной бородкой. Внешность оригинальная, и машина должна производить более оригинальное впечатление, чем «Волга» Корчагина. Но, если учитывать ограниченность в средствах и реальную возможность в какой‑то острый момент расстаться с этой машиной без душевных мук, то авто должно быть не новым. Таким я и пользовался. Самый маленький внедорожник из всех внедорожников – «Сузуки Джимни», трехдверный, тесный, и при том шустрый и верткий, как таракан, а по проходимости превосходящий даже знаменитый «Хаммер». Конечно, ограничения в скорости меня слегка расстраивали. Я имею в виду не правила дорожного движения, а возможности автомобиля. Тем не менее я мог проехать на своем «Джимни» там, где никто не проедет. Пока меня это вполне устраивало. Да и в городских пробках «Джимни» оказался более практичным, чем любая солидная машина. Мог протиснуться между двумя рядами, мог перебраться через бордюр и совершить объезд по тротуару, да и вообще протиснуться в любую щель.

Машину я держал в чужом гараже, временно предоставленном мне не только для собственно транспортного средства, но и вообще, как говорится, в качестве помещения на всякий случай. Товарищи позаботились. Но позаботились негласно.

Уже у ворот гаража я, посмотрев на часы, отдал ключи от двух замков Вадиму, отошел в сторону, чтобы Корчагин не слышал разговор, и позвонил по знакомому номеру.

– Товарищ полковник… Капитан Беклемишев.

– Да, Паша. Я скоро выезжаю…

– Нет, товарищ полковник. Извините… Старшему прапорщику Хосту менты бок прострелили. Я вынужден сам выступить в качестве прикрытия старшего лейтенанта Корчагина. Встречу придется перенести.

– Плохо, но я не могу возразить. Что с Хостом?

– Отлеживается. Ранение легкое.

– Как он так умудрился? Вальтер парень осторожный.

– Обстоятельства. Более проявленные, чем в моем случае, – заступился я за Вальтера.

– Последствия какие‑то есть? Я о ментах спрашиваю.

– Живы… Пусть пока живут.

– И то хорошо. Когда приедешь, позвони. Если документы интересные и требуют оперативных мероприятий, можешь звонить сразу с места. У меня в Чечне группа остается только до завтрашнего утра. Могут успеть что‑то сделать.

– Понял, товарищ полковник. Я позвоню в любом случае.

Корчагин уже открыл гараж, и ждал, когда я выеду, чтобы снова навесить замки. Выехать мне было недолго. Там же, в гараже, я вытащил из ящика верстака парочку переговорных устройств. Связь должна была нам понадобиться. По крайней мере, могла нам понадобиться. Хотя афишировать ее наличие было совершенно ни к чему. Но каждое из переговорных устройств размером было чуть больше «мобильника», и спрятать эту радиотехнику в кармане было несложно.

– Едем? – Я вручил одну «переговорку» Вадиму.

– Оружие оставлять не надо? – спросил он с надеждой.

– Не надо, – утешил я его. – Мой пистолет в машине.

– Мой тоже.