Окончательный приговор

Проверка на посту ДПС заняла не много времени; тем не менее, мы подъехали не через двадцать минут, а через двадцать пять. Подполковник Волоктионов, как и обещал, прибыл раньше, и дожидался меня в гражданском «уазике» с местными номерами, что стоял на обочине с поднятым капотом. Водитель, засунув голову под крышку, ковырялся в двигателе.

Я остановился, вышел из машины и запрыгнул в «уазик».

– Здравия желаю, товарищ подполковник.

– Тебе того же, и даже еще больше, потому что слишком много развелось желающих тебя здравия лишить, – улыбнулся Волоктионов. – Рассказывай, что у тебя случилось. С меня срочную шифровку требуют. В Москве никаких данных о твоих похождениях нет, и это им не нравится.

– Я звонил с докладом полковнику Переславцеву, – сказал я, оправдываясь. – Он в курсе.

– Он в курсе. Но полковник не любит, когда информация поступает только из одного источника. Это значит, что ее невозможно проверить. И считает, видимо, что ты в состоянии наврать с три короба.

Я хорошо знал манеру разговора подполковника Волоктионова и понимал, что его слова нельзя воспринимать всерьез. По крайней мере, чаще нельзя, чем можно. Естественно, когда вопрос не касается прямых указаний в боевой обстановке. Тогда Волоктионов шуток и двусмысленностей не допускает. Но в этот раз я с удовольствием подыграл Сергею Валентиновичу.

– Я – и вдруг наврать?! Обижаете, товарищ подполковник… И полковник Переславцев очень обижает…

Мое возмущение получилось настолько похожим на искреннее, что Волоктионов поверил, и уже непонятно было, кто кого разыгрывает.

– Конечно. И я тоже так считаю. Любишь ты героем себя представить.

– Почему только представить? – удивился я с легким возмущением в голосе.

– Потому что твое происшествие нигде пока не отражено. Ни в одной сводке – ни в МВД, ни в ФСБ Чечни. Хотя, не знаю… Может быть… – у подполковника Волоктионова зазвонил телефон, и последние слова он произнес, уже посмотрев на определитель номера. – Сейчас Антон Павлович скажет, прав я или не прав. Слушаю, Антон Павлович… Да, только что вот встретились. Сидит у меня в машине и, на удивление, трезвый. Так… Так… Он будет очень рад этому. Да-да, мы как раз об этом и говорили. Конечно. Да, я слушаю. Понял… Понял… Боюсь, что это вовсе не он. Надеюсь, что и не я тоже. Да, мы будем осторожны. Может, их всех в форму одеть и в строй поставить? Никто их в такой наглости не заподозрит… Ладно, пусть сам решает… До связи, Антон Палыч… Обязательно позвоню…

Подполковник Волоктионов, отключив связь, сначала посмотрел на меня долгим и почти уничтожающим взглядом и только потом спрятал мобильник.

– Рассказывай.

– Что рассказывать?

– Как ты умудрился еще одну машину взорвать. И опять со спецназовцами ФСБ, которые участвовали в первом твоем задержании. Четыре человека, четыре боевых офицера – это уже слишком. Нельзя же быть таким мстительным…

– Пусть не лезут, – почти равнодушно сказал я. – А что я сказал при звонке в редакцию? Опять представился Вахой-Взрывателем?

– А кем ты еще можешь представиться? Знаю я твою манеру на других свои дела сваливать. Нехорошая это привычка…

– А если серьезно? – спросил я.

– А если серьезно, то час назад четыре офицера спецназа ФСБ Чечни поехали по делам на машине. На собственной, кстати, машине. И взорвались, отъехав от своего управления только два квартала. Живых не осталось. За пару минут до взрыва в редакцию какой‑то русскоязычной радиостанции позвонил человек и сообщил, что снова подготовил взрыв. Человек говорил с сильным акцентом, но сотрудник, что отвечал ему, был этническим чеченцем, и задал вопрос по‑чеченски. Ваха-Взрыватель вопрос не понял. Значит, несмотря на имя, он не знает языка.

– Или делает вид, что не знает, – предположил я.

– Или делает вид, – согласился Волоктионов. – Я бы, конечно, за некоторую мзду приписал бы и этот подвиг тебе и твоим парням, но ты в это время ко мне уже ехать собирался и не успевал заглянуть на другой конец города. И еще… Полковник Дакашев подтвердил твои россказни, вызвав к себе на дом следственную бригаду.

– Ладно. Это все мелочи, товарищ подполковник. Подумаешь, машину взорвали, подумаешь, наболтал капитан чего‑то… Обыкновенное дежавю для моей группы. Будто бы в прошлое вернулись, когда за Вахой охотились. Но все же главное, что меня сейчас интересует – вернее, кто, – это Висангири Мажитович Майрбеков, а вовсе не Ваха. Пора уже поговорить с ним…

– А вот тут я тебе помогу, – согласился Сергей Валентинович. – Письменных материалов, кроме плана городских кварталов, не предоставлю, значит, будешь напрягать память. Короче говоря, обложили твоего Висангири Мажитовича плотно. Будешь пробираться к нему ползком под покровом темноты. Иных вариантов нет. А пробраться ползком шанс есть. Ты готов?

– Как юный пионер.

– Тогда уши пошире расставляй, и слушай…

* * *