Окончательный расчет

А авторитет и тех и других Василий Шмелев, этот, как полагали обе стороны, «сдвинутый «чеченец», действительно сумел завоевать и, что гораздо важнее, отстоять. Довелось ему в этой связи на заре трудовой деятельности «Щита» поучаствовать и в бандитских перестрелках, и в разговорах «по понятиям», и даже уложить наповал одного из местных авторитетов, спровоцировав тем самым в городе около пяти лет назад передел сфер влияния, вполне способный обернуться криминальной войной… Как говорится, пронесло: некто Корж, присоединивший благодаря Василию к своей территории немалый кусок, оставшийся после схлопотавшего от Шмелева пулю авторитета, не пожелавшего договариваться с ЧОПом, проявил к Василию, сделавшему для него столь важное дело, благосклонность и на переговоры пошел. После чего в Северотуринске наступила на довольно длительное время тишь да благодать.

Нельзя сказать, что с появлением Мозолевского относительная тишина так уж резко нарушилась. Однако — и Евгения Петровна отметила это с большим удовлетворением — доходы «Щита» с какого-то момента ощутимо возросли. Проницательной и опытной Жене не нужно было слишком много времени, чтобы понять, за счет чего это произошло… Особенно после того, как с очень небольшим перерывом погибли Кашев, пару раз даже бывавший в их доме, а затем и Корсаков, которого Евгения Петровна, к слову сказать, и по сей день ненавидела.

Как-то после нескольких бурных часов, проведенных в постели с Ромео, она не выдержала и сказала Мозолевскому что-то насчет того, что Бог, мол, шельму метит: было это сразу после обнаружения трупа Сергея Корсакова в сауне, потрясшего весь городок. Мозолевский же в ответ только фыркнул и поинтересовался:

— С чего ты взяла, что этого козла пометил Бог?..

И, поколебавшись, добавил, что она, Женя, хоть и умнее всех известных ему баб, однако точно так же, как и они, многого не видит непосредственно под своим собственным носом…

Помнится, Евгения Петровна тогда едва не подскочила на их любовном ложе и вцепилась в Романа мертвой хваткой, пытаясь вытряхнуть из того хоть какие-то комментарии к сказанному. Увы, на сей раз Женя не на того напала: ни требования, ни мольбы, ни ласки не помогли. Более Мозолевский на данную тему разговаривать не стал, посоветовав Жене не совать свой очаровательный носик в то, что ее не касается, поскольку, как известно, меньше знаешь — крепче спишь.

С еще меньшим успехом завершилась ее попытка расколоть мужа. Во-первых, при всем желании Евгения Петровна никак не могла объяснить Василию, с какой стати она вдруг увязала убийство Корсакова со «Щитом». Следовательно, пришлось ограничиться репликой насчет того, что на шмелевском ЧОПе гибель бизнесмена вряд ли хорошо отразится: ведь получается, что именно охранники «Щита» не сумели уберечь бизнесмена от гибели!..

Супруг наживку не заглотил — напротив! В свою очередь стал выяснять, откуда жене известно, что именно «Щит» охранял и завод, и самого Корсакова. Выкрутиться ей ничего не стоило: «А кто, как не вы? Ясное дело, вы! Больше-то у нас некому!..» Однако дальнейшие вопросы пришлось прекратить. Шмелев же, недовольно покосившись на супругу, ограничился фразой, произнесенной безразличным тоном: что-то насчет того, что пара проколов на фоне их остальной безупречной деятельности на авторитете «Щита» вряд ли отразится.

И единственный неизбежный вывод, который Евгения Петровна сделала, мысленно подведя итог, — это что супруг ее, а возможно, и Мозолевский вляпались в нечто темное и, возможно даже, как выражаются их знакомцы-бандиты, «мокрое дело» по самое некуда… Еще она подумала, что если давнее убийство бандитского авторитета сошло с рук, поскольку гибель подобных персонажей и расследовать-то толком никогда не расследуют, то на сей раз все может обернуться совсем иначе…

Нельзя сказать, чтобы Женю так уж сильно волновала судьба ее мужлана супруга. Однако собственное смутное будущее, в случае если Васька влетел во что-то серьезное, беспокоило Женю по-настоящему. Отчего-то она не сомневалась, что, случись что-то роковое и необратимое, Мозолевский непременно выкрутится. Но не ее не слишком умный и чересчур самоуверенный Шмель!.. И что тогда?.. Евгения Петровна дурочкой никогда не была и отлично понимала, что, с какой бы стороны ни возникла опасность — со стороны органов, пусть и купленных с потрохами, но имеющих свое собственное грозное начальство; со стороны ли бандитов, которые вряд ли поприветствуют лишнюю для них «мокруху» (конечно, если «мокруха» и впрямь связана со «Щитом»), — на бобах останется в любом случае она. Женя. И по закону, и «по понятиям» у нее отнимут все, включая старую дачу, до ремонта которой руки у Шмелева так и не дошли, и ее, Женин, личный счет… Возможно, и эту квартиру…