Оковы для ари

А следующий звук – на крик баньши, когда вместо Воронцова на моей лестничной площадке обнаружился не кто иной, как сам Александр собственной важной персоной. Взгляд светло-серых, как ледяные осколки, глаз скользнул по мне, словно ставя свою печать, и щетка приземлилась на пол, а я с воплем захлопнула дверь и отскочила от нее чуть ли не до самого зала.

Отскочила, выдохнула, губу чуть ли не до крови прокусила и… рванулась обратно. Открывать.

Потому что точно знала, кому принадлежит этот взгляд.

Глава 40

– Вот оно, значит, какое земное гостеприимство, – глубокомысленно попеняли мне, когда я высунулась в образовавшийся между створкой и дверным косяком просвет.

Высунулась осторожно, потому что мало ли, вдруг увидела то, что так отчаянно хотелось увидеть, и на самом деле это не мой любимый, а всего лишь его не самая удачная версия.

Но версия оказалась той самой. Удачной и горячо желанной.

В следующую секунду я со счастливым визгом повисла на шее у своего межмирового путешественника и, задыхаясь от счастья (а воздуха в тот момент мне действительно не хватало), воскликнула:

– Ты все-таки за мной пришел!

– Если бы потребовалось, я бы достал тебя и с того света. А так только в другой мир переместился и в другое тело.

Ну да, совершенно плевое дело.

– Снова растрачивал свои силы? Годы жизни? – с тревогой заглянула в глаза любимого.

Вернее, это были глаза малознакомого мне мужчины, но в них я видела Скальде Герхильда, ледяного дракона, своего благоверного. И мне было без разницы, как он выглядит. В какой оболочке ко мне пришел.

Главное, что он здесь, со мной.

– Не свои, Хентебесира, – одним лаконичным ответом успокоил меня его великолепие. – Кузен великодушно «согласился» поделиться своей магией и поработать для меня проводником.

– Как это мило со стороны Игрэйта, – хихикнула я и спохватилась: – Да что же это я?! Проходи! А то держу тебя на пороге, как чужого. Сейчас должен подъехать Ле…

Договорить я не успела. Тихое шарканье на лестнице сменилось громким топотом. Воинственно размахивая букетом лилий и вопя:

– Не приближайся к ней! – с видом разъяренного быка к нам несся Воронцов.

Мельком глянув на мрачнеющего тальдена, поняла, что действовать нужно быстро. Иначе покатится этот недобык обратно вместе с лилиями. Или его покатят, после чего макнут головой в ближайший сугроб.

Выскочив на лестничную площадку, вскинула руки, одной ладонью упершись в грудь Ледяного, другой – в полыхавшего праведным гневом Воронцова.

– Леша, успокойся! Это не Александр!

Он попятился, дернул головой, как будто стряхивал с себя капли ледяной воды, которой его только что щедро окатили, после чего грустно усмехнулся:

– Значит, все-таки явился за тобой.

Еще одна ситуевина. Я тут готова прыгать от счастья не то что до потолка – до звезд в небе, а у Лешки траур. Похороны. Мне же никак не удается заставить себя не улыбаться. Стоит только взглянуть на Скальде, как улыбка расползается по лицу сама собой.

Держи себя в руках, Аня. Держи и ни в коем случае не улыбайся! Бери вон пример с Герхильда. Эмоций на лице ноль. А у меня прям целая гамма.

– Так мне проходить? – уточнил его великолепие в амплуа российского бизнесмена.

– Еще как проходить! – очнулась я. – И ты, Леш, давай, не стой столбом.

Мужчины обменялись взглядами, далекими от дружелюбных, и даже нейтральными назвать их язык не поворачивался. Значит, расслабляться точно не надо, как бы не пришлось выступать в роли рефери для этих двоих.

Воронцов в квартиру все-таки вошел, но разуваться не торопился. Крепче сжал предназначенный для Фьярры букет белоснежных лилий и сухо уточнил:

– Значит, на кладбище я сам?

Вместо меня вопросом на вопрос ответил тальден:

– Зачем тебе на кладбище?

Скальде стянул пепельно-серое пальто, которое ему очень шло, и оглянулся по сторонам. Наверное, искал прислугу, которая забрала бы у него верхнюю одежду и с поклонами по длинной анфиладе препроводила бы в гостевые покои.

Но у меня не было ни прислуги, ни анфилады. Зато имелся кот, выскочивший в коридор и теперь активно теревшийся об идеальные и явно дорогущие брюки Скальде-Александра.

Вообще-то Котений Котеньевич к чужакам относится настороженно и весьма прохладно, а тут вдруг с первых мгновений знакомства растаял. Громко урча, стал демонстрировать гостю свои самые искренние симпатии, явно одобряя выбор хозяйки.

Ах ты ж, моя лапочка.

– Фьярру будем хоронить, – буркнул Лешка, стараясь не смотреть на Ледяного.

– Может, сначала на кухню? Чаю выпьем. Леш, раздевайся. Ты совсем продрог, – сказала я, лихорадочно вспоминая, что бы такого подать к этому самому чаю.

Из еды была только овсянка, пакет молока (подозреваю, что прокисшего еще вчера), копченая колбаса и, если мне не изменяет память, крекеры. Ах да, еще соленые орешки и яблоко, слегка сморщенное.

И вот как этим угощать аж целого императора?

Стыдно, Аня.

Ой! А у меня ж там еще плакаты!

Я рванула на кухню, чтобы сдернуть ватман, и услышала голос Скальде-Александра:

– И часто у вас живых хоронят?

Вот совсем не в тему ирония!

– Что это значит? – мгновенно охрип от волнения Лешка.