Оковы страсти

«Я должна убежать», — думала Алекса в отчаянии. Но куда и к кому она пойдет? Если она пойдет к Летти, то сильно навредит своей подруге, а он, папа, решит, что она ушла к Полю. Она содрогнулась, представив себе, что он может натворить в гневе. Нет, она не имеет права подвергать опасности своих друзей. А если она сядет на лошадь и ускачет в Кэнди, что она будет делать там без денег? Она ведь только женщина, все, о чем ей раньше говорила Хэриет, сейчас отчетливо всплыло в ее памяти. Папа — ее законный владелец, и он имеет все права на нее. Он может избить ее, запереть в комнате и посадить на хлеб и воду, а если она убежит, то ее вернут ему с позором, как будто она настоящая преступница. А если она выйдет замуж, ее муж будет иметь на нее такие же права. Вот только если… только если!.. От этой мысли ум Алексы прояснился. Сэр Джон! Дорогой, любимый дядюшка Джон, который предлагал ей настоящую свободу без всяких условий и ограничений. Он может помочь ей. Зачем, зачем она послала ему это письмо и отложила помолвку?

Алекса никогда раньше не запирала свою дверь на ключ, но теперь она сделала это, прежде чем сесть за бюро и начать писать. Чернила разбрызгивались в разные стороны, а рука сильно дрожала, но все это сейчас не имело значения. Он все поймет и немедленно приедет. Сейчас она будет думать только об этом. Очень короткое письмо. Муту вместе с поваром должны поехать в Кэнди, он хорошо к ней относится и с удовольствием отправит ее письмо, тем более если она пообещает ему вознаграждение.

«Пожалуйста, приезжайте немедленно, если, конечно, сможете. Я не могу сейчас объяснить вам, что заставляет меня писать вам такое безумное письмо, но я думаю, вы знаете меня достаточно хорошо для того, чтобы…»

— Алекса? Алекса, почему ты заперла дверь? — В голосе тети Хэриет звучало раздражение, и сердце Алексы учащенно забилось.

Через мгновение взяв себя в руки, она мрачно ответила, что желает лишь, чтобы ее хоть на какое-то время оставили в покое. Она почти почувствовала, как колеблется тетя Хэриет, прежде чем спокойно ответить:

— Хорошо, дорогая. Видимо, и на этот раз ты поступишь по-своему. Но до обеда я обязательно должна поговорить с тобой. Ты должна согласиться, что нам есть что обсудить.

— Да, возможно. Но только если я буду чувствовать себя получше.

— Я надеюсь, что ты не устроишь какую-нибудь очередную детскую выходку, Алекса! Сейчас на это нет времени. Хорошо, я зайду к тебе через час.

Шаги удалились, и, облегченно вздохнув, Алекса вернулась к письму. Только когда она запечатала конверт и спрятала его под матрас, она вспомнила, что у нее нет денег на отправку этого письма. И она не могла попросить денег сразу же после того, что случилось.

Алекса мучительно пыталась что-нибудь придумать. Слуги? Нет! Это неудобно, а потом, возможно, у них нет столько денег, даже ее преданная няня все деньги отсылает сыну и его семье. Деньги на хозяйство, которые Хэриет держит всегда в своем столе? Но это воровство, и если об этом станет известно… Нет! Но может быть, она сможет найти какую-нибудь мелочь в одной из своих сумочек? Или где-нибудь в карманах? Алекса начала рыться в своих вещах, не заботясь о том, как будет ворчать ее няня, убирая все это на место. Ничего… Всего лишь несколько пенсов.

В отчаянии она стала думать о том, что, возможно, ей удастся как-то переправить это письмо к Летти и Полю, тогда она сможет попросить их отправить его… И тут ей в голову пришла мысль, заставившая ее задуматься. Она посмотрела во всех своих сумочках, но ведь есть еще сундук! Мамин голубой сундук! Мама всегда и везде оставляла деньги, возможно, что-нибудь есть и в ее сумочках. Мама даже иногда разрешала им с Фреди поиграть в «искателей сокровищ» и взять себе деньги, которые они нашли. А в маленькой кожаной сумочке бронзового цвета, кажется… Да, да, когда она доставала оттуда носовой платок, она точно слышала звон монеток.

В прошлый раз Алекса положила ключ от сундука в карман одного из своих старых платьев, и сейчас, достав его, она осторожно открыла сундук. Эта сумка должна быть на самом верху, рядом с туфлями. Да, вот она! Алекса стала рассматривать ее содержимое. Носовой платок — это ее. Маленькая, покрытая эмалью табакерка. Неужели у мамы была отвратительная привычка нюхать табак? Еще один шелковый носовой платок… Постой, да он с одной стороны завязан в узелок, и там что-то тяжелое.

С трудом Алекса развязала узел и увидела тяжелое золотое кольцо. Безусловно, оно было золотым, судя и по весу, и по… Но это было мужское кольцо с печаткой. Оно слишком большое для изящных женских пальцев. На кольце был выгравирован какой-то герб, обрамленный крупными бриллиантами. Алекса нахмурилась. Это очень дорогое кольцо, мужское кольцо. Но как оно попало к маме и почему она так небрежно хранила его именно здесь? Может, именно это кольцо имела в виду мама, когда говорила о наследстве?