Оковы судьбы. Клетка для сердца

Ороти приблизился вплотную, приподнял пальцами подбородок и, заглядывая в расширенные глаза, выдал.

– О нет, их наказание послужит тебе наилучшим уроком.

А затем мягко развернулся и вышел, оставив девушку стоять в смятении посреди покоев. По хлопку ладоней лорда восстановилась дверь и закрылась с тихим щелчком. Нарина уже почти перестала дивиться чудесам магии.

Вскоре чрез приоткрытые ставни стали доноситься выкрики. На ослабевших ногах Нарина добрела до окна и выглянула. По ее собственной спине пробежал холодок. Несчастных служанок привязали к столбам прямо на центральной площади, их палачи резко замахивались и опускали на оголенную кожу кнуты.

– Четыре! – прокричал кто–то, и пленница невольно начала тоже считать.

Она находилась в высокой башне, но словно в назидание эта жуткая картина предстала прямо перед взором. Нарина видела, как алые полосы возникают на их спинах, как ручейки алой крови вытекают из покусанных губ, когда очередной, чудовищный силы удар едва ли не рассекает хрупкие фигурки пополам.

– Шесть… – слышала, как плеть со свистом рассекает воздух, а их вопли рвут душу на мелкие части.

– Семь… – одна из девушек обмякла на столбе, но поток ледяной воды тут же выдернул её из спасительного забытья, а на спину обрушился новый удар.

– Восемь… – до ушей Нарины стали долетать яростные проклятья избиваемых.

– Из–за меня… – как мантру повторяла пленница, понимая, что заслужила их. Разум окутал густой туман, взор поплыл и, зажмурившись, она сползла на пол. С уст беспрерывно срывались слова с просьбой прощения. Вскоре крики со стонами стихли, и девушка выглянула снова: воины смотав кнуты и развязав потерявших сознание служанок, потащили их прочь, а за их телами тянулся кровавый след. Небосвод нахмурился, темно–серые облака стремительно неслись над дикими землями.

– Ну как, впечатлило зрелище? – вдруг прозвучало позади, а следом хрупкий стан стиснули в железной хватке.

Невольница почувствовала, как Вириан принялся срывать с нее одежду. Но её сопротивление того только распаляло. Разорвав платье, мужчина развернул к себе лицом и прижал к стене, и накинулся, словно дикий зверь, требовательно сминал губы, ладонями оглаживал бедра. У Нарины от испуга и шока исчезли почти все силы для борьбы, а Ороти был непреклонен. Одной рукой он сжимал груди, другой начал поднимать полупрозрачную ткань, оголяя крутое бедро.

– Нет! Не надо, п–прекрати! – лишь молила девушка меж жгучими до боли поцелуями.

От пережитого слёзы градом катились по щекам, сейчас она не могла даже дать ему достойный отпор, лишь кое–как скользила ладонями по широкой груди, в попытке оттолкнуть. Но лорд мольбы не слышал. Издав рык, он кинул её на кровать, навис сверху и прижал строптивицу к постели.

– Ну хватит сопротивляться, тебе понравиться, – хрипло шептал, проводя ладонью по внутренней стороне бедра, приближаясь к сокровенному месту. Стал покрывать шею и ключицу поцелуями–укусами. Затем девушка почувствовала резкую боль, его клыки вонзились в нежную кожу. Слабость разлилась по телу.

– Н–не надо! Прошу… – сквозь рыдания всхлипывала девушка.

И вдруг Вириан остановился. Залечив рану, затуманенным взором посмотрел на плачущую девушку под собой.

«Ксо! Так нельзя. Она не должна бояться меня, я не могу допустить ошибку снова… Jus sanguinis. Jus primae noctis (Право крови. Право первой ночи)».

Пробурчав что–то, лорд отстранился и вышел из покоев. Что именно его остановило Нарина не знала, но была благодарна за это Богам. Гораздо позже пленница узнает, что Вириан в тот же вечер провёл страстную ночь с наложницей, а затем убил…

На следующий день ещё до рассвета всполошив всех обитателей замка, лорд вместе с небольшим отрядом воинов отбыл то ли на охоту, то ли по иным делам. Нарина провожала его ненавистным взглядом из окна своей тюрьмы. Всю длинную ночь ей не удалось толком сомкнуть глаз. Мучили кошмары и чувство всепоглощающей вины перед несчастными девушками.

Когда солнце взошло на небосвод, в комнате появилась средних зим прислуга, смотря в пол, та предложила завтрак. Пленница поблагодарила ее и кинулась поглощать аппетитно пахнувшую пищу (сказывались полторы суток голода), но заметив, как облегченно выдохнула женщина, поперхнулась. Служанка побледнела и, прижав руки к груди, испуганно воскликнула.

– П–простите, госпожа! Простите меня!

– Тебе не за что извиняться! Пожалуйста, успокойся! – откашлявшись, прикрикнула на нее Нарина. – Как твое имя?

– Тира, – тихо ответила женщина.

– Тира, прошу, не бойся, – мягко проговорила, отставляя поднос с едой подальше. – Из–за меня больше никто не пострадает, обещаю.

Нарина опустила голову и отвернулась к окну. Светило спряталось за тучным облаком, и хмурое небо как нельзя лучше отражало её паршивое настроение. Сегодня наверное опять хлынет дождь.

– Можно ли мне увидеть тех служанок? – спросила подавлено. – Я хочу помочь.

– Я попробую, что–нибудь сделать. Но вам нужно поесть, – Тира с жалостью смотрела на печальную молодую госпожу. Теперь она лично убедилась, что слухи, которые напустили завистливые наложницы оказались лживы.