Окружение Гитлера

В 1926 году Гитлер предложил Геббельсу стать гауляйтером (партийным руководителем) НСДАП в Берлине – Бранденбурге. Тот некоторое время колебался, однако высокая столичная должность оказалась слишком лакомой приманкой для агитатора из провинции. Между тем, Геббельсу, при всем его трудолюбии, энергии и настойчивости, не сразу удалось покорить берлинскую публику. В те времена нацистская партия не имела в столице Германии особых успехов: количество ее приверженцев было ничтожно. Многие избиратели голосовали за коммунистов; социал-демократы прочно контролировали городское управление, а почти все берлинские газеты относились к нацистам враждебно или в лучшем случае с безразличием. Геббельс стал первым, кто решительно принялся за ее переустройство, желая превратить партийную организацию в эффективное орудие борьбы за власть и, конечно, за укрепление собственного влияния в партии. Для этого Геббельсу пришлось взять на себя многие функции. Он смог довольно быстро сколотить партийную организацию, состоящую из надежных работников, проникшихся жестокой и агрессивной нацистской идеологией. Как он потом признавался, ему пришлось «вколачивать в головы своих „товарищей по партии“ основные идеи и лозунги, чтобы они могли повторить их в любой час дня и ночи». С подчиненными, многие из которых были довольно примитивными людьми, он умел объясняться просто и откровенно, но не терпел тех, кто осмеливался критиковать его самого или его действия, изводя их презрительными насмешками. «Только путем жестокой борьбы нам удалось установить твердую власть в организации, погрязшей в анархии, – вспоминал он позже. – Вопреки сплетням о наших крайностях мы подняли наши идеи, как флаг, собрав под ним фанатически преданных людей, готовых к бескомпромиссной борьбе», – писали об этом Е. Брамштедте, Р. Манвелл, Г. Френкель в книге «Мефистофель усмехается из прошлого». После завершения работ по внутренней организации нацистской партии Геббельс взялся за проведение в столице крупных массовых митингов. Понимая, что здесь потребуются новые и особые меры, которые смогли бы привлечь внимание к нацистскому движению в огромном городе, он изо всех сил пытался «расшевелить Берлин», «пробудить этого непробиваемого монстра, закованного в камень и асфальт, от его летаргического сна!» «Берлин живет сенсациями, он не может существовать без них, как рыба не может жить без воды; и любая политическая пропаганда, игнорирующая эту истину, не найдет здесь ни слушателей, ни сторонников», – писал гауляйтер в своем дневнике.

В столице в полной мере начали раскрываться и ораторские способности Геббельса, что предопределило его дальнейшую судьбу как главного агитатора и пропагандиста нацистской партии, а позднее и всего рейха. «Наши думы о солдатах германской революции, бросивших свои жизни на алтарь будущего ради того, чтобы Германия воспрянула снова… Возмездие! Возмездие! День его грядет… Мы склоняем головы перед вами, мертвыми. Германия начинает пробуждаться в отблесках вашей пролитой крови… Пусть раздастся маршевая поступь коричневых батальонов: За свободу! Солдаты бури! Армия мертвых марширует с вами в будущее!» Утрированный романтизм подобных речей Геббельса создавал существенный контраст с его делами. Этот романтик в начале своей ораторской деятельности искренне считал митинг неудавшимся, если на нем никого не избили или не покалечили. Для провокаций он использовал своих многочисленных помощников – берлинских «штурмовиков». До прихода Геббельса отряды столичных «штурмовиков» состояли в основном из рабочих и безработных, которые были обыкновенными любителями подраться и похулиганить. Геббельс же сделал из них «политических бойцов», и это, как он потом признавался, было одной из самых сложных задач первых дней его пребывания в Берлине. «Он дал этим примитивным драчунам и бандитам сознание цели, новую и острую ориентацию, сформировав из них дисциплинированную полувоенную организацию, действительно способную помочь завоевать улицы города», – писали Е. Брамштедте, Р. Манвелл, Г. Френкель. Геббельс заявил, что теперь, в век массовых движений, «политика вершится на улицах». «Мы говорим откровенно: наша цель – завоевать улицы, чтобы руководить массами и привлечь народ на свою сторону! – писал он в своем дневнике. – Улица – вот показатель успеха современной политики! Тот, кто завоюет улицы, подчинит себе народные массы, а следовательно – и государство!»