Оксфордские страсти

– Не могу согласиться с вами, да и вообще, по-моему, нельзя так ставить вопрос, – разобиделся Родни. – Мораль должна проявляться во всем.

– Но даже без всего того, что наговорил Джереми, – произнес Генри, – я за, как он выразился, «какой-нибудь там арочный контрфорс».

– Боюсь, я тоже за контрфорс, – сказал Стивен. – А как по-вашему, Пенни?

– Мы ведь собрались отмечать долговечность церкви в деревне, так? – отозвалась она. – А значит, надо обеспечить ее долговечность и впредь. Извините, Родни, но я тоже за контрфорсы.

– И я, – встрял Сэм и стукнул кулаком по столу. – Всякий раз, проходя мимо церкви, мы будем видеть это великолепие. Контрфорс укрепит нашу бодрость духа.

– Хочу лишь надеяться, Сэм, что вы не будете всякий раз проходить мимо церкви, – сухо заметил викарий.

Если Стивена и ужаснули размеры возможных расходов на все, что предложил викарий, он этого никак не показал. Он понимал, что их ждут и другие непредвиденные сложности. Однако ничто не могло сравниться с тем, как сложно будет урегулировать его отношения с Шэрон.

Заседание комиссии закончилось, но мало что удалось решить. Стивен Боксбаум провожал гостей. Он воспользовался возможностью пожать на прощание руку Пенелопе Она не ответила. «Я на тебя сержусь», – сказала ее рука.

Джереми не отходил от Хетти Чжоу, все спрашивал, можно ли проводить ее домой.

– Я не потеряю дорогу, – сказала она.

– Но улицы Хэмпдена по ночам наводнены ужасными привидениями…

– Тогда покажите мне их, – ответила Хетти небрежно и безразлично.

Они вместе исчезли в ночи. Стивен вернулся в гостиную. Шэрон стояла у камина, закуривая; рядом – бокал джина с тоником.

– Подумать только, «в строительном супермаркете»! – сказал Стивен. – Ну викарий, такому палец в рот не клади, вот уж точно!

Шэрон будто не услышала.

– Такты теперь, значит, целиком интегрированный а идишергражданин, – сказала она.

– Уже давно, Шэрон. И советую не отставать. – Стивен тоже закурил, налил себе джина с тоником. – Может, ты тогда будешь счастливее, – добавил он.

Она помолчала, затем спросила, зачем он пригласил этого старого дурака Генри Уиверспуна.

– Он полезный человек. И ему нужна поддержка после этой аварии. Потом, он человек со связями. Его брат Эндрю, например, был одно время даже лордом-наместником графства. [29]Еще у него водятся деньги, а нам они точно понадобятся. Он мне недавно рассказывал про свою молодость, когда он управлял гостиницами в Южной Америке. Довольно предприимчивый человек, не боится приключений.

– Да он никогда не был в Южной Америке.

Это безапелляционное заявление поразило Стивена Шэрон редко его удивляла, и он пришел к выводу, что все ее сюрпризы неприятны. Стивен спросил, что она имеет в виду.

– То, что сказала, – отвечала Шэрон.

– Ну правда, дорогая, не дразни. Объясни, о чем ты.

– Раньше Андреа работала у Генри. Ей он рассказывал, что провел молодость в Северной Америке. Якобы создал в Оттаве компанию по продаже воды в пластиковых бутылках, и на этом заработал состояние. По крайней мере, так он говорил. Самый обычный лгун.

Стивен призадумался.

– Не стоит все же так сразу ставить на нем крест, – сказал он. – Он симпатичный человек, просто его иногда заносит. Старики любят приукрасить прошлое. Может, думают, что в молодости что-то упустили, а теперь жалеют.

– Да, но лгать-то зачем? – спросила она, резко обернувшись, будто хотела уличить его в чем-то. «А-а, чтобы я ощутил, что живу во лжи», – подумал Стивен. Но смолчал, лишь глядел, как она пьет джин с тоником.

– Мне никогда не удается тебе угодить, Шэрон, – медленно, со значением произнес он.

– Если есть вечные истины, это уж точно одна из них, – парировала она.

Меж ними воздвиглось молчание, водонепроницаемое и непробиваемое. Шэрон прислонилась к каминной полке, мрачно уставившись в стену. Ее поза напомнила Стивену картину Вальтера Сиккерта «Тоска»: женщина стоит спиной к зрителю, мужчина откинулся назад в кресле у стола, перед ним стакан, наполовину пустой, наполовину полный. Скука, тоска – вот почему они медленно охладели друг к другу. Может, скука и погнала его в объятия Пенелопы?

– Ну что же, Шэрон, – со вздохом произнес он, – пойду-ка я спать.

Она заговорила, не повернув головы:

– Ложись в любой комнате. Я не хочу больше спать € тобой. Я тебе совсем не нужна, тебе бы только секс… Пора положить этому конец.

– Да все уже само дошло до конечной остановки, – вымолвил он, пересекая пространство ковра и направляясь к лестнице.

Шэрон так и осталась курить и гипнотизировать стену.

Выйдя из поместья, Пенелопа Хопкинс помедлила в тени у входа в тупик, чтобы не поравняться с Хетти Чжоу и Джереми Сампшеном.

Она понимала, что маневр выходит двоедушный. Сама толком не знала, отчего так поступает, может, просто не готова была с ними любезничать. Ее нервировала холодная властность Хетти – видимо, Пенелопа сама виновата: ведь поначалу это она снисходительно относилась к китаянкам.

Она постояла минуту-другую и пошла домой, на восток, вскоре свернув на Климент-лейн, где еле светили редкие фонари.