Октябрь: Однажды в октябре. Время собирать камни. Вся власть Советам!

– Ферфлюхте Шайсшвайне! Из-за этих двух мерзавцев погибнут сотни, тысячи, десятки тысяч честных и верных мне солдат и офицеров германской армии! Господин адмирал, – он снова обратился к командующему русской эскадрой, – я хочу попросить вас приостановить наступление. Я лично отправлюсь на фронт, чтобы взять командование на себя. А из Ставки всем командирам дивизий и полков сей же час будут отправлены подписанные мной телеграммы о том, чтобы они не вступали в бой с частями русской армии. Я немедленно прикажу им начать отход в юго-западном направлении, чтобы выйти из соприкосновения с вашими войсками. Если германские части окажутся в окружении, им будет приказано не оказывать сопротивление, а сложить оружие.

– Ваше величество, – после некоторой паузы ответил адмирал Ларионов, – я готов отдать распоряжение не преследовать отступающие немецкие войска. Но это лишь после того, как получу гарантии лично от вас в том, что германские войска больше никогда не нарушат прекращение огня.

– Я готов дать вам такие гарантии! – воскликнул кайзер. – Но, наверное, вам мало одного только моего честного слова?

– Простите, ваше величество, – ответил адмирал Ларионов, – но после того, что произошло сегодня утром, мы не можем полагаться на одни лишь слова.

– Так какие, черт возьми, вам нужны гарантии?! – воскликнул кайзер. Лицо его пошло пятнами. Он нервничал, но старался не показать это нам, тем, кто стал невольными свидетелями его унижения.

– Ваше величество, – ответил адмирал Ларионов, – нам будет достаточно, если войска 8-й германской армии немедленно отойдут за Западную Двину и очистят Ригу. Те части, которые не в состоянии этого сделать, должны сложить оружие. Водная преграда разъединит противоборствующие стороны и не позволит повторить то, что произошло сегодня… – внезапно адмирал на некоторое время замолчал, а в динамике послышались приглушенные голоса, говорящие по-русски. Потом русский адмирал продолжил: – Да, кстати, только что доложили, что конно-механизированная группа хорошо известного вам генерал-лейтенанта Михаила Романова уже захватила Иксюльские переправы и вышла в рейд на левый берег в общем направлении на Митаву. Вторая германская гвардейская дивизия, пытавшаяся оказать им сопротивление, разбита и в панике отступает. У германской армии остался только один путь на юго-запад – через саму Ригу. И им надо поторопиться, иначе скоро они окажутся в полном окружении.

После того как германские войска будут отведены на те позиции, которые они занимали до начала августовского наступления, можно будет начать похороны погибших и обмен пленными. А в самой Риге я предлагаю вам провести прямые переговоры с товарищем Сталиным о заключении не просто перемирия, а полноценного мирного договора, который определит не только наши будущие границы, но и принципы взаимоотношений Германии и России на долгие годы вперед.

Кайзер внимательно выслушал предложение русского адмирала. Лицо его приняло нормальный цвет. Похоже, что он ожидал более тяжелых и унизительных гарантий.

– Я считаю, господин адмирал, что предложенные вами условия вполне приемлемы. Думаю, что первый и самый важный этап – это остановить кровопролитие. После чего я прикажу начать отвод германских войск. Рига тоже будет эвакуирована. Я готов начать переговоры с русским руководством о заключении мирного договора. Война между нашими странами должна быть немедленно закончена, а высвобожденные силы переброшены на Запад. Мне очень бы хотелось, чтобы эта война стала последней между русскими и немцами…

– Отлично, ваше величество, – сказал русский адмирал, – я готов отдать приказ своим войскам с 18:00 сегодняшнего дня открывать огонь только при отражении германских атак, и остановить развитие наступления на левом берегу. Но хочу вас предупредить, если в нашу сторону раздастся хоть один выстрел, то мы ответим на это огнем, и всякие разговоры о перемирии станут бессмысленными. Поэтому я прошу вас как можно быстрее отправить телеграммы командирам частей об отводе войск. Как я уже говорил, мы не будем преследовать отступающих.

И еще, – адмирал Ларионов хмыкнул, – у нас есть возможность напрямую довести ваш приказ германским войскам. Вы можете сейчас продиктовать его в микрофон, мы запишем его на нашу аппаратуру, а потом, с помощью специальной техники, передадим ваше выступление через мощные громкоговорители германским войскам под Ригой. Я пока подожду, а вы, ваше величество, обдумайте то, что вы хотели бы сказать своим солдатам и, главное, офицерам.

Кайзер передал микрофон Антону и задумался. Потом он поискал глазами место в комнате, где можно было бы присесть и написать текст приказа. Антон жестом пригласил кайзера за небольшой столик у окна. На столике лежала стопка бумаги. Кайзер сел в кресло, положил лист перед собой и задумался. Потом поискал на столе карандаш или ручку. Антон достал из кармана блестящий карандаш, щелкнул им и протянул кайзеру. Я был уже знаком с этими «карандашами». Они назывались шариковыми ручками и писали легко, без клякс.