Октябрьский детектив. К 100-летию революции

На втором съезде Советов от имени Ленина были зачитаны Декреты о земле и мире. После этого имя Ленина взлетело во мнении простого народа России до небес. То есть он стал необсуждаем, и на авторитет его не решились покуситься даже кронштадтские и тамбовские мятежники. Зачитывал же эти декреты человек маленького роста, тщедушный, в черной кожаной куртке и в докторском пенсне, но с поразительно громким «иерихонским» голосом — Яков Михайлович Свердлов. В памяти людей он устойчиво приобрел названием «черного человека», и не только из-за своей куртки.

Случилось то, что происходит в таких случаях всегда: «награждение непричастных и наказание невиновных». Тех, кто подготовил и совершил Октябрьский переворот, например Сталина отодвинули в сторону, направив на юг России решать продуктовую проблему. Зато в истории его место прочно занял Лев Давыдович Троцкий и его три «богатыря» — Дыбенко, Крыленко и Антонов-Овсеенко. Сразу после переворота, используя имя Ленина как идеологическую крышу, как знамя, Свердлов и Троцкий прибрали к рукам всю реальную политику, включая кадровую, и стали крутить свои дела. Например, в 1918 году взяли и сделали 18-летнего сына сторожа из белорусского местечка Старые Дороги, некого Фельдмана, командиром дивизии связи

[74], а 18-летний Штерн в тот же год стал комиссаром стрелковой бригады. И таких назначений было море. Так, Гамарнику на момент Революции было 23 года, Якиру — 21. Это потом кто-то из них выпал из обоймы, зато кто-то взлетел.

Первым их громким черным делом стало отрешение от должности и арест уже 14 ноября 1917 года командующего Северным фронтом, героя Галича и Октября, все того же генераланшефа Владимира Андреевича Черемисова. Арест производили Крыленко и Антонов-Овсеенко. Сталин, еще находившийся в Питере, вмешался в это дело и восстановил справедливость. Генерала освободили, но ненавязчиво посоветовали «убраться с глаз долой». Владимир Андреевич все понял, срочно собрал семью и уехал во Францию. Тут же произошла расправа над генералом Духониным, которого Крыленко самолично сбросил из тамбура железнодорожного вагона на солдатские штыки.

Вторым их громким делом стала расправа над «народным адмиралом» — капитаном 1-го ранга Алексеем Михайловичем Щастным, организатором знаменитого «Ледового похода Балтийского флота». Это была операция по спасению кораблей Балтийского флота от захвата германскими и финскими войсками и переводу их из Ревеля и Гельсингфорса в Кронштадт. Проводилась она в тяжелых ледовых условиях февраля — мая 1918 года. В ее результате были спасены от захвата врагом 236 кораблей и судов, включая 6 линкоров, 5 крейсеров, 59 эсминцев, 12 подводных лодок. 27 мая Щастный был арестован и 22 июня расстрелян. Арест производился Дыбенко. Обвинителем стал Крыленко. Единственным свидетелем на суде был Троцкий, который заявил:

«Щастный, совершая геройский подвиг, тем самым создавал себе популярность, намереваясь впоследствии использовать ее против советской власти».

То есть смерть героям.

Третьим их громким делом стал расстрел царской семьи. Этим делом руководил лично Свердлов через руководителя Уралсовета А. Г. Белобородова, с которым у него были давнишние дружеские отношения.

Свердлов и Троцкий являются авторами директивы Оргбюро ЦК РКП(б) от 24 января 1919 года, предписывавшую осуществление жестких карательных мер при подавлении казацких и крестьянских волнений. Другими словами, они стояли у истоков расказачивания и раскрестьянивания. Они же стали главными инициаторами Декрета об антисемитизме от 18 апреля 1918 года, в котором Совнарком предписывал «всем Совдепам принять решительные меры к пресечению в корне антисемитского движения. Погромщиков и ведущих погромную агитацию предписывается ставить вне закона»[75]

. То есть только за употребление слова «жид» человека должны были расстреливать. Жесткое применение этого декрета на практике вызвало взрыв негодования в народе. Свердлов был жестоко избит рабочими в Орле, вследствие чего умер.

После гибели Свердлова, да еще при таких обстоятельствах, резко изменился политический ландшафт на самом верху власти. С одной стороны, обозначился грозный призрак вспышки антисемитизма в стране. С другой стороны, как бы в противовес этому призраку замаячила перспектива установления военной диктатуры Троцкого, который опирался на маузеры верных ему комиссаров и лично им отобранных военспецов. Напуганные обоими вариантами Зиновьев и Каменев, преодолевая сопротивление Крупской, решили привлечь к высшей партийной работе Сталина.

Зададимся вопросом. Почему именно Сталина, а не кого-то другого? Неужели столь узок был круг претендентов, раз привлекался человек, отправленный после Октября на вторые роли?