Октябрьский детектив. К 100-летию революции

«Я это свидетельствую, потому что лично присутствовал при переговорах Верховного»[106]

.

В плане понимания сложившейся тогда ситуации представляет большой интерес Директива Верховного Главнокомандующего № 170464 от 26 июня 1942 года. Вот ее фрагмент:

«Тов. Баграмян не удовлетворяет Ставку не только как начальник штаба, призванный укреплять связь и руководство армиями, но не удовлетворяет Ставку даже и как простой информатор, обязанный честно и правдиво сообщать в Ставку о положении на фронте. Более того, тов. Баграмян оказался неспособным извлечь урок из той катастрофы, которая разразилась на Юго-Западном фронте. В течение каких-либо трех недель Юго-Западный фронт, благодаря своему легкомыслию, не только проиграл наполовину выигранную Харьковскую операцию, но успел еще отдать противнику 18–20 дивизий.

Это катастрофа, которая по своим пагубным результатам равносильна катастрофе с Реннекампфом и Самсоновым в Восточной Пруссии (намек на 1914 год. — Н. Л.). После всего случившегося тов. Баграмян мог бы при желании извлечь урок и научиться чему-либо. К сожалению, этого пока не видно. Теперь, как и до катастрофы, связь штаба с армиями остается неудовлетворительной, информация недоброкачественная, приказы даются армиям с запозданием, отвод частей происходит также с опозданием, в результате чего наши полки и дивизии попадают в окружение теперь так же, как и две недели тому назад.

Понятно, что дело здесь не только в тов. Баграмяне. Речь идет также об ошибках всех членов Военного совета и прежде всего тов. Тимошенко и тов. Хрущева. Если бы мы сообщили стране во всей полноте о той катастрофе, с потерей 18–20 дивизий, которую пережил фронт и продолжает еще переживать, то я боюсь, что с вами поступили бы очень круто»[107]

.

Итак, на лицо тягчайшее воинское преступление — осознанное введение в заблуждение своего непосредственного командования. Это преступление карается в условиях военного времени отдачей под трибунал. Но отдать под трибунал своего предшественника на посту наркома обороны, а вместе с ним члена Политбюро, и это в условиях разразившейся катастрофы? Сталин слишком хорошо знал историю и понимал, какую зловещую роль в исходе битвы при Ватерлоо и судьбе самого Наполеона сыграло недоверие солдат к его маршалам и генералам. Как тут не вспомнить знаменитое высказывание Сталина о том, что «других генералов у меня для вас нет». То есть надо уметь воевать с теми, кто есть в наличии. Обратим внимание, что во время войны через командование фронтами прошло около двух десятков человек, и лишь один Константин Константинович Рокоссовский как был назначен на этот пост, так и оставался на нем до конца войны.

Таким образом, хрущевские историки, описывая харьковскую трагедию, пытаясь обелить ее истинных организаторов — командующего Юго-Западным направлением Тимошенко, его начальника штаба Баграмяна, в свое время также входящего в Киевскую мафию, и члена Военного Совета направления Хрущева. Пройдет всего два дня после отдания указанной директивы, и страна смогла во всей полноте оценить услугу, которую оказала немцам, а также стоящими за ними кругам эта «великолепная тройка».