Олег Куваев: повесть о нерегламентированном человеке

На первом этапе собранные Билибиным и его коллегами материалы изучались и обрабатывались в Ленинграде и Москве. В 1939 году в Магадане создали Геологоразведочное управление Дальстроя, которое возглавил Валентин Цареградский (он проживёт долгую жизнь и даже придёт в Болшево к родным Куваева на день памяти писателя). В 1940-м появилась Центральная научно-исследовательская лаборатория для разработки методов обогащения руд, на базе которой в 1948 году появился ВНИИ-1 – Всесоюзный научно-исследовательский институт золота и редких металлов. Слово «Всесоюзный» отвечало действительности: институт имел филиалы на Алтае, в Ленинграде, в Сибири, в Средней Азии, на Урале, вёл научно-исследовательские работы по вопросам геологии, разведки и эксплуатации месторождений золота, редких металлов, угля. Первым директором ВНИИ-1 стал профессор Семён Александров – специалист по редким металлам, принимавший участие в создании советской атомной бомбы.

В 1960 году в Магадане открылось первое учреждение уже не отраслевой, а академической науки – Северо-Восточный комплексный НИИ Сибирского отделения АН СССР. Его организатором и первым директором стал Николай Шило (1913–2008). В Дальстрое он работал с 1937 года – начал с должности старшего смотрителя геологоразведочных работ в Колымском районе. С началом войны просился на фронт, но был оставлен в Дальстрое. В 1945-м он узнает, что оставшаяся в блокадном Ленинграде жена Валентина в 1942 году была убита и съедена каннибалами, которых потом нашли и расстреляли.

С 1949 года Шило работал заместителем директора по науке, а затем директором ВНИИ-1. В 1960-м он возглавил новорождённый СВКНИИ.

«Шило вывел наш институт из недр ВНИИ-1, который после этого стал прикладным институтом, а СВКНИИ занялся фундаментальными исследованиями. Главное у нас, конечно, геология. Но институт создавался как комплексный – это была одна из „фишек“ Николая Алексеевича. Здесь были химия, биология, науки о жизни… Он считал (и я с ним полностью согласен), что в таких удалённых от центра регионах, как наш, необходимы научные учреждения комплексного плана. В силу малочисленности населения, малого количества научных учреждений нельзя заниматься только одним, нужно брать всё», – рассказывает член-корреспондент РАН Николай Горячев, возглавлявший СВКНИИ в 2004–2017 годах.

Шило стал академиком АН СССР, Героем Соцтруда. Институтом руководил до 1985 года, причём в 1978–1985 годах одновременно возглавлял президиум Дальневосточного научного центра АН СССР (ныне ДВО РАН), базирующегося во Владивостоке. Руководителем он считался жёстким. Из воспоминаний доктора технических наук Виктора Перчука: «Характер у него был не ангельский. Да и откуда мог его характер быть мягким, если всю свою жизнь после окончания института он, будучи геологом, провёл в Магаданской области и в самом Магадане во времена расцвета ГУЛАГа. Говорили, что у себя в институте, когда ему секретарь докладывала об очередном посетителе, он отвечал ей: „Введите!“». Герман Павлов, геолог и спортсмен, создатель музея СВКНИИ, вспоминал о Шило: «Прошёл суровую школу Дальстроя, но… по трупам не ходил, хотя и либералом его назвать было трудно».

При этом Шило писал и публиковал стихи:

Тихо падают снежинки,

И природа словно спит.Позамёрзли мочажинки,Лёд под лыжами звенит…

Или:

Меня пленят простор и дали,Я в жизни не искал уюта:Костёр и дымное ведро —

Что лучше этого приюта?

За четыре дня до своего ухода в отставку, 27 декабря 1999 года, президент Борис Ельцин объявил академику Шило, на тот момент числившемуся в советниках РАН, благодарность за «большой вклад в развитие отечественной науки, многолетний добросовестный труд». Сам Шило за два года до ухода из жизни сказал в интервью журналу «Наука и жизнь»: «Когда я вглядываюсь в современный мир, возникший после поражения в холодной войне и исчезновения Советского Союза, мне на память приходят три бога из индийской мифологии: Брама – творец, Вишну – охранитель, Шива – разрушитель. Это три проявления конечной реальности, всегда пребывавшие в согласии. Теперь же они перессорились – равновесие потеряло устойчивость, наступил хаос. И моя единственная надежда состоит в том, что если система в философско-кибернетическом смысле характеризуется нелинейностью, то через хаос она приобретёт новое равновесие, но уже в другой ситуации, и в иной среде она будет характеризоваться иными параметрами».

М.н.с