Олег Табаков. Либеральный русский театр

Съемки фильма продолжались до 9 августа. Затем в течение трех месяцев шел монтаж трех серий. Гонорары исполнителям главных ролей были выплачены следующие: М. Боярский — 3225 руб., В. Смехов — 2138 руб., В. Смирнитский — 2105 руб., И. Старыгин — 2100 руб., В. Балон — 1200 руб., Л. Дуров — 960 руб., И. Алферова — 825 руб., О. Табаков — 800 руб., А. Фрейндлих — 780 руб. Автор музыки Максим Дунаевский получил 3500 рублей за 1-ю серию и 1750 рублей за две остальные.

Между тем ряд исполнителей пришлось озвучивать другим актерам. Так, за Игоря Старыгина говорил другой Игорь — Ясулович. Спросите почему? Дело в том, что у Старыгина небольшой дефект речи, которого у Арамиса быть не могло. Ирину Алферову озвучивала Анастасия Вертинская, а Александра Трофимова — Михаил Козаков.

25 декабря монтаж был закончен. Теперь картину предстояло показать директору Одесской киностудии Геннадию Збандуту после чего тот должен был дать свое «добро» на показ его в Госкино. Как вдруг… Впрочем, послушаем рассказ самого режиссера фильма Г. Юнгвальд-Хилькевича:

«Ночью я заканчиваю монтаж и утром показываю ее директору. Приходит Збандут, я заряжаю картину и вдруг все распадается, вся синхронность летит кувырком. И ничего не понять — кто чего говорит? Текст звучит невпопад, актеры рты, как рыбы, открывают.

Тамара, монтажер, берет картину на монтажный стол и видит: во многих местах вырезано по два кадрика. Я, взбешенный, мчусь домой к киномеханику. А у него целая гора этих кадров. В общем, не выдержал я и дал ему по зубам…

И так дал, что кольцо папино золотое в лепешку сплющилось. А механик был огромного роста, гораздо выше меня, здоровый такой. Получился нокаут. Его мать написала на меня телегу, хотела в суд подать. Но меня Збандут защитил. Когда они явились к нему в кабинет, он им сказал:

— И правильно, судите его. Только я подаю в суд встречный иск на возмещение убытков, которые нанес студии ваш сын. А это порядка ста тысяч рублей (по тем временам сумма немалая). И вам придется все это вернуть.

Истцы быстро забрали заявление. Так что я был спасен…»

Фильм «ДАртаньян и три мушкетера» имел все шансы быть показанным уже в новогодние праздники. Но, увы, грянул новый скандал. Его инициаторами стали авторы сценария Марк Розовский и Юрий Ряшенцев, которые подали в суд на Хилькевича.

Режиссер Георгий Юнгвальд-Хилькевич, закончив четыре месяца назад работу над фильмом «ДАртаньян и три мушкетера», никак не может добиться выпуска его на экран. А все потому, что против выступили его соавторы — сценаристы Марк Розовский и Юрий Ряшенцев, которые обвинили его в самовольной переделке сценария и присвоении их доли гонорара. Но суд встал на сторону режиссера, объявив, что Хилькевич на авторство не претендует, ничего не получал и даже не интересуется гонораром. И в титрах его фамилия в качестве сценариста не стоит.

Д'Артаньян спешит к Портосу

Премьера фильма «Д'Артаньян и три мушкетера» состоялась 25–27 декабря 1979 года. Все эти дни улицы советских городов, что называется, вымирали. Вот как вспоминает о тех днях один из участников фильма — актер Вениамин Смехов, сыгравший роль Атоса:

«Однажды я был потрясен поступком Миши Боярского — зимней ночью, после показа третьей серии по телевидению (27 декабря. — Ф.Р.). Мы собрались отметить это событие в доме художников Алины Спешневой и Николая Серебрякова. Сидим на высоте последнего этажа, а под нами — угол Театральной площади, заснеженный выступ Большого театра. Наполнили бокалы. Набираю по коду Ленинграда номер Боярского. Линия занята. Тогда звоню по "ноль-семь".

Телефонистка (гордо): "Ждите в течение часа".

Я (ей): "Простите, мы не можем ждать. Мы в Москве — Атос, Портос и Арамис, а там, в Питере, — Д'Арта…"

"Ай! Правда?! — теряет девушка остатки гордости. — Давайте ЕГО номер!"

Даю. Сразу получаю голос Ларисы, жены гасконца.

Миша вырвал трубку: "Алло! Привет. Заболел, черт возьми. Высокая, 39 с чем-то. Жалко, не могу".

Я (с бокалом): "Михаил, тут все твои друзья: Алина и Коля, Балон и Дунаевский; Хил в Одессе, ты в Питере, но водка разлита, и ты слушаешь звон наших стаканов — за тебя и за нас…"

Каждый чокнулся с трубкой-Мишей, а я объявлял, чей это "чок" в конце хотел добавить что-то лирическое, но в трубке раздалось: "Стоп! Я еду! Ждите!"

Далее — сюжет фантастического кино. Миша врет жене, что обязан подъехать к вокзалу — взять посылку от Дунаевского, срочно. "На минутку — и назад". Такси в Пулково, аэропорт, нелетная погода, вьюга. Почтовый самолет. Команда вместо Мурманска рискует лететь в Москву. Москва. Метель. Ни души. Одинокая "Чайка". Спит шофер, с утра встречающий босса из Питера. Миша будит его стуком в окошко. "Чайка" летит к Большому театру. Часа в два ночи гости и хозяева полуспят после еды, питья и дневной работы. Тихо в доме. Вдруг сквозь двойные рамы окон — песня. Между Большим театром и нашим этажом раздается:

Пора-пора-порадуемся на своем веку!..