Олег Табаков. Либеральный русский театр

По возвращении на родину он узнал, что в Москву из Праги пришла телеграмма от руководства ЦК КПЧ, где сообщалось о том, как Табаков все свое пребывание в Чехословакии встречался с контрреволюционерами. В итоге спустя какое-то время артиста вызвали в Бауманский райком партии на «разбор полетов». Вел это действо 1-й секретарь райкома Валентин Макеев, а среди присутствующих были замначальника управления культуры исполкома Моссовета Михаил Шкодин, замминистра культуры по международным делам Владимир Попов и др. Однако настоящей экзекуции не получилось: советские коммунисты решили своего товарища чехословакам не сдавать. В итоге Табаков получил обыкновенный выговор без занесения.

Из любимчиков в невыездные

В 1974 году театр «Современник» сменил место прописки: с площади Маяковского он переехал на Чистые пруды. Поселился он в здании бывшего кинотеатра «Колизей». А еще раньше там располагался купеческий клуб, при котором даже был небольшой… публичный дом.

Этот переезд стал возможен благодаря 1-му секретарю Московского горкома КПСС Виктору Гришину, который хорошо относился к Олегу Табакову. Это он способствовал тому, чтобы актер был назначен директором «Современника» и стал кандидатом в члены горкома партии. Короче, при таком раскладе Табакову светили вполне хорошие перспективы. Но он сам все испортил. На одном из заседаний горкома наш герой, у которого от близости к власти, видимо, закружилась голова, взял и припомнил Гришину слова о том, что это он, дескать, «пробил» театру здание на Чистых прудах в качестве подарка. После чего Табаков заявил: «Какой подарок? Когда мы находились на площади Маяковского, мы были безубыточным, прибыльным театром. А когда его перевели на Чистые пруды, то из-за амортизационных отчислений он стал убыточным, дотационным».

Этих слов Гришин своему бывшему любимчику не простил. И в течение двух лет Табаков был невыездным — не ездил за границу. Но затем опала была снята, и все вернулось на круги своя. Партия и в этом случае не захотела ссориться с «любимым артистом советского народа».

«Табаковщина»

Между тем пост директора стал поводом к тому, что у Табакова участились конфликты с его коллегами по театру. Это и понятно: кто-то ему просто завидовал, а кто-то был недоволен тем, как он пытается навести дисциплину в театре, который всегда считался «пьющим». Впрочем, иногда эти причины тесно переплетались друг с другом, а иногда в дело вступали и другие причины, например идейные или этические разногласия. Вот лишь один пример — с актером Олегом Далем. Был он человеком пьющим, но вдобавок еще и принципиальным. Советскую власть он тоже не любил, но еще больше он ненавидел тех, кто относился к этой власти, как он, но при этом всячески ей ПРИСЛУЖИВАЛ — состоял в партии, получал от нее награды, ездил за границу и т. д. и т. п. И если Даль сталкивался с подобной беспринципностью, то молчать не мог. Правда, не всегда говорил это в лицо своему оппоненту — предпочитал «изливать душу» в своем дневнике. 29 июля 1974 года он записал на его страницах следующее:

«Табаковщина» или «Табаковизмы».

Объяснение нашел у Ф. М. Достоевского… наконец-то… измучился…

Вот оно — «Это тип и воплощение, олицетворение и верх самой наглой, самой самодовольной, самой пошлой и гадкой ординарности!

Ординарности напыщенной, ординарности не сомневающейся и олимпийски успокоенной; рутина из рутин!

Ни малейшей собственной идеи не суждено воплотиться ни в уме, ни в сердце этого типа НИКОГДА!

Но тип этот завистлив бесконечно; он твердо убежден, что величайший гений. Но сомнения посещают его иногда в черные минуты, и он злится и завидует…»

Вообще, Олег Даль работал в «Современнике» дважды — в 1963–1969 и 1973–1976 годах. Второй период выпал на директорство Табакова. Поэтому это пребывание Даля в театре оказалось в два раза короче, чем первое.

Стоит отметить, что напряженные отношения Даля с руководством и частью труппы «Современника» периодически возникали на протяжении всех трех лет его повторного пребывания в этом театре. Причем во многих случаях виноват был сам актер, так и не научившийся сдерживать свои эмоции. Вот лишь один случай. В 1975 году во время спектакля «Валентин и Валентина» Даль внезапно присел на краешек сцены и, обращаясь к сидевшему на первом ряду мужчине, попросил: «Дай прикурить!» Тот, естественно, дал, резонно посчитав, что в этом спектакле такая сцена в порядке вещей. По этому поводу было созвано общее собрание труппы, актеру за его «хулиганский поступок» влепили выговор. Были и другие случаи подобного рода с его стороны.

О загулах Даля в киношной тусовке ходили буквально легенды. Он не смог остановиться даже тогда, когда в самом начале 70-х обрел вторую семью и женился на Елизавете Эйхенбаум. Сама она так вспоминала об этом: «Я думаю, что он стал пить в "Современнике". Там пили многие: кто посерьезнее, кто в шутку. Постепенно это его затянуло… Он не слабый человек, наоборот, очень сильный. Но это, к сожалению, превратилось в болезнь…»