Читаем Оленья кавалерия или смерть от кота своего... полностью

Оленья кавалерия или смерть от кота своего...

Занятия в школах воспринимались аборигенами как своеобразное развлечение, нечто абсолютно новое в привычной им жизни. Тем более, что архимандрит Иосаф освобождал учеников от уплаты «ясака» (дани собольим и лисьим мехом) и даже из своих денег уплачивал подушную подать — налог, который должны были вносить в казну все, кто принял христианство, превратившись из «кочевого инородца» в полноправного подданного Российской империи.

В итоге за первые шесть лет своей деятельности архимандрит Иосаф и его «студенты» организовали на Камчатке 14 школ, в которых одновременно обучились грамоте 239 учеников. Одну школу открыли даже на Курильских островах. Сотрудник Петербургской академии наук Степан Крашенинников, побывав на полуострове в середине XVIII столетия, описывал состояние местного просвещения почти восторженно: «Завели там и школы по разным местам, в которые сами камчадалы охотно отдают детей своих… Во всех почти острогах заведены школы, в которых невозбранно обучаться как детям казачьим, так и камчадальским, без всякой платы».

Однако не стоит думать, что вдохновенный педагог Иосаф был ангелом во плоти. Он оставался сыном своего времени — главным в его деятельности было не абстрактное просвещение, а насаждение христианства. Будучи талантливым учителем и искренне любя способных школьников, Иосаф бестрепетно порол и детей, и взрослых за любые отступления от религиозных правил. Не брезговал лично бить непослушных вождей-«тойонов» или допрашивать под пыткой заподозренных в мятеже.

Но именно благодаря деятельности такого противоречивого Иосафа сложилась удивительная ситуация — в середине XVIII века на далёкой Камчатке, где проживало не более 15 тысяч человек, количество школьников и знающих грамоту на душу населения оказалось выше, чем в центральных губерниях России.

Чернила из ягодного сока

Архимандрит Иосаф, опередив своё время, пытался даже создать полноценную школу-интернат, в которой могли бы жить и обучаться камчатские дети полностью за государственный счёт. Замысел остановила нехватка казённых средств — для такого интерната, по расчётам архимандрита, требовалось 500 рублей в год.

Стремясь охватить учёбой всех кочевников, Иосаф даже задумал отправить к «оленным корякам» специальные кочевые школы — в такой «школе» учитель с несколькими помощниками на оленьих и собачьих упряжках должен был ездить по тундре вслед за кочующими родами аборигенов. Этому замыслу помешало начавшееся восстание «ясачных» коряков — памятуя судьбу погибшего студента Василия Кочюрова, архимандрит не решился на такой эксперимент.

Зато при помощи местных знатоков удалось изящно решить вопрос с бумагой и чернилами для школьных прописей. Настоящая бумага на далёкой Камчатке в ту эпоху была страшно дорогим дефицитом, привозимым из-за моря через всю Сибирь. Поэтому для камчатских школ использовали подручный материал — бересту, на которой писали соком ягоды шикши (водяника или вороника, родственна вереску), в изобилии растущей по всему полуострову. Её тёмный сок с успехом заменял чернила — по свидетельству историков, и спустя столетие такие рукописи не выцветали и сохраняли яркость, на сохранившихся в камчатских архивах «берестяных грамотах» можно было без труда прочитать написанное ягодными «чернилами»…

Созданные Иосафом школы работали четверть века после того, как энергичный архимандрит покинул Камчатку. Он сумел запустить систему, которая поддерживала сама себя — учителя готовились из местных жителей. Однако, в последующие десятилетия камчатские власти не жаловали заботой школьное образование.

Последним, кто пытался сохранить наследие архимандрита Иосафа был капитан Георгий Нилов, возглавлявший Камчатку до весны 1771 года. Нилов погиб во время бунта ссыльных — его убили сосланные на полуостров польский мятежник Мориц Бенёвский и бывший поручик столичной гвардии Василий Панов, которые некоторое время сами подрабатывали учителями в школе Большерецкого острога. В тот год на Камчатке ещё действовало 10 школ, в которых обучалось около 160 мальчиков.

Не прошло и четырёх лет, как на Камчатке осталось всего 6 школ, а к 1779 году — только четыре с 40 учениками. К 1784 году работала уже лишь одна, последняя школа в Ичинском остроге (ныне — заброшенное село Ича в Соболевском районе Камчатского края). После того как ительмены приняли христианство и перестали бунтовать, приезжавшее на Камчатку начальство уже не видело смысла тратить казённые деньги на их массовое обучение грамоте.

Очередной правитель полуострова, «коллежский асессор» Франц Рейнеке в 1784 году закрыл последнюю Ичинскую школу. Её ученикам и самому учителю, местному уроженцу Марку Уксусникову, велели заняться более прибыльным для казны и начальства делом — добывать в тайге «ясак», меховую дань.