Ольга, княгиня зимних волков

– Зачем считать снопы и мешки? – не раз говорила она Ингорю. – Если год был урожайный, каждая волость платит столько-то, по числу своих дымов. Если какое-то бедствие: вымерзло, вымокло, градом побило, – уменьшаем вдвое. А снопом больше, снопом меньше – это уже насколько они заслужили милость богов. Пусть потом спорят с богами, а не с нами.

Полученное сплавлялось вниз по Днепру до Киева, пока не встал лед.

Близ реки под названием Ржа полюдье покинуло берега Днепра: отсюда предстояла самая сложная часть пути. Здесь кончались земли дреговичей и начинались обширные владения кривичей – и на восток, и на север.

За Днепром, с другой стороны, лежали земли радимичей. Олег Вещий когда-то покорил их и брал с них дань, но после его смерти, пока Ингвар был молод и занят войной в других местах, князь Огневит сумел сплотить радимичей и дать отпор киевским притязаниям. Сейчас между русью и радимичами был заключен мир, и вместо прежней дани князь Огневит лишь разрешал русской дружине полюдья проходить по северной меже своих владений, направляясь на восток, до Саваряни.

Между устьем Ржи и верховьями Десны дружина Ингоря шла с запада на восток по лесам, где со всех сторон лежали чужие владения: с одной стороны – радимичи, с другой – смоляне-кривичи. Желая избежать набегов и раздоров, князь Огневит посылал русам на время этого пути съестные припасы, называя это «дарами ради дружбы»: их привозили к переправе возле устья Ржи. Пока приходилось довольствоваться этим, но Ингорь каждый год выходил из себя, чувствуя опасность и унизительность этого положения. Долгие зимние дни, самые темные и неприятные, киевская дружина шла будто по бревнышку над пропастью. Кмети из словен прозвали эту дорогу «Калинов мост».

Места эти были малонаселенными – леса и леса. Приходилось идти в основном поперек течения замерзших рек, и без проводников сюда было бы нечего и соваться. Здесь существовал зимник, шедший через речушки и болота, непроходимые в теплое время, но малопосещаемый и зарастающий за лето. Опытные хирдманы, уже не раз ходившие этим путем, могли найти дорогу и сами, но дружине постоянно приходилось опасаться чего угодно: непогоды, засады, козней злых местных духов. Впереди шла верховая ближняя дружина, прокладывая дорогу, за ней топала пешая разгонная, и за ней шел обоз. В день удавалось пройти едва ли половину обычного перехода, и то если везло с погодой.

И посреди этих лесов, как в глубинах того света, киевские русы год за годом встречали Коляду.

Этим путем ходил сам Олег Вещий, и еще с тех времен близ устья Вихры, впадавшей в Сож, было устроено становище: несколько больших изб за тыном, гридница, конюшни, клети. На юг от этих мест жили радимичи, на север – смоляне, а киевское становище расположилось на межах, среди почти незаселенных лесов. Те и другие считали этот край началом того света.

Ближе всех жил радимичский род Любудичей. В Олеговы времена существовал ряд, что вся их годовая дань заключается в подвозе припасов и пива для колядного пира княжьей дружины. По тому ряду Олег водил с собой ровно сорок человек. С тех пор как при князе Огневите радимичи избавились от необходимости платить дань, ряд сохранялся, только с тем, что Ингорь платил за припасы. Любудичи же с осени заготавливали дрова для очагов становища и высылали проводников навстречу.

Нетрудно было угадать чувства, с которыми хирдманы и сам князь смотрели по сторонам. Когда-то все это было «наше», а если не совсем наше, то близко к этому. Но теперь от мыслей о потерях прошлого киевских русов отвлекали мысли о возможных будущих приобретениях. Совсем рядом лежала Смолянская земля. Меньше перехода отделяло становище от тех мест, где дань собирали люди князя Сверкера.

– То по Днепру бы и шли, куда лучше, чем тут снег ногами пахать! – бурчали кмети.

Всю долгую дорогу в дружине ходили шутки про жениха и сватовство. Хоть Эльга и знала, что сватовство Ингвара – всего лишь предлог бросить вызов Сверкеру, они причиняли ей огромную досаду. К тому же она слишком хорошо знала мужа и видела, что это далеко не только предлог и что он вовсе бы не отказался обзавестись второй женой. Особенно если дочь Сверкера и правда так хороша, как говорят. Но Эльга не собиралась с этим мириться.

И у нее были основания надеяться, что неприятный исход ее минует. Еще осенью Альдин-Ингвар прислал в Киев гонцов с подробным рассказом, как он пытался посвататься и чем все кончилось. Киевляне знали, что дочь Сверкера исчезла и ожидания найти ее в доме Зоряна не оправдались. Удалось ли Альдин-Ингвару с тех пор выяснить что-то еще, его киевские родичи не знали.

Но Ингвар не собирался сидеть сложа руки и ждать, пока ему, как в сказании, младший брат высватает невесту. Был замысел справить Коляду в Становище, а оттуда отправиться к Сверкеру в Свинческ для переговоров.

– Мы спросим: где твоя дочь? – объяснял Ингвар дружине свой замысел. – Сверкер скажет: не знаю! А мы скажем: да не может быть! Чтобы родной отец да не знал, где дочь, не искал? Видать, прячешь от нас! Ну, и дальше само собой…