Ольга - королева русов

— Я потерял голову, — честно сказал Мстиша. — Как увидел Отраду, так и потерял.

— Это славно, — усмехнулся отец, размышляя, как перейти к важному для всего рода разговору. — Я должен поведать тебе семейную тайну, сын. Пришло время.

— Я слушаю.

Мстиша несколько растерялся, так как полагал, что отец станет говорить ему об особых обязанностях перед собственной семьей, поскольку он вот-вот должен был стать человеком женатым. Но отец вообще был немногословен, пустых разговоров не терпел и, кажется, признал за старшим сыном все права взрослого мужчины, коли завел разговор о семейной тайне. Мстиша никогда не слышал о ней, никто вокруг — ни родные, ни тем паче приближенные, не говоря уже о челяди, никогда ни о какой тайне не упоминали, и он понял, что тайна эта — взрослая. Что отец ожидал именно этого рубежа его жизни. А потому сразу забыл о будущих жарких объятиях молодой жены. Но спросил:

— Квасу принести?

— Принеси.

Мстиша сорвался с места. Он не думал, что жажда вот-вот перехватит отцу горло — он понял, как тому трудно начать разговор, и хотел дать ему время для размышлений. Свенельд был весьма благодарен сыну за такую догадливость, почему и не сказал ни слова, хотя Мстиша совсем не торопился вернуться с квасом.

Наконец он все доставил и уселся перед отцом, по-прежнему погруженным в глубокую задумчивость.

— Налить?

— Налей. — Свенельд помолчал, спросил неожиданно: — Как думаешь, почему мы назвали тебя Мстиславом? Мстишей? Тебе никто этого не рассказывал?

— Никто, отец.

Свенельд опять помолчал, размышляя, с чего начать.

— Моего отца, а твоего деда, воспитанника Рюрика варяга Сигурда, сгноил в порубе князь Игорь, — наконец негромко начал он. — Там дед ослеп и не мог двигаться, настолько малым и темным был этот поруб. Он переслал мне свой меч, нож и огниво. Когда ты исполнишь данную роду клятву, я передам их тебе. Если погибнешь — твоему сыну.

— Какую клятву, отец?

— Я приму ее от тебя, когда мы закончим нашу беседу, — сурово сказал Свенельд, и Мстиша сразу примолк. — В смерти отца моей матери, новгородского Вадима Храбра повинен отец Игоря Рюрик. Асам Игорь повинен в смерти ее приемного отца Олега Вещего. Счет велик, но тебе придется взять его на свою совесть.

— Я убью князя Игоря, — сквозь зубы выдавил Мстиша.

Свенельд усмехнулся:

— И тем отправишь его душу прямехонько к блаженным кострам Вальхаллы? И она, греясь возле них, будет смеяться над нами и всем родом нашим? Не спеши, клятва еще ждет тебя. А пока узнай, что отомстивший Рюрику воин твоего прадеда Трувора Белоголового, Ратимил, нашел способ лишить Рюрика жизни, не пролив ни единой капли крови конунга собственной рукой.

— Как?… Скажи, отец, как он это сделал?

— После клятвы. Мстиша встал:

— Я готов, отец.

— Когда-то конунг Рюрик взял с твоего деда страшную клятву, — сказал Свенельд, поднимаясь. — Твой дед исполнил ее слово в слово, но сын Рюрика отблагодарил его порубом. Поэтому я не люблю варяжских клятв. Ты — уже славянин, носишь славянское имя и знаешь, чем грозит славянину неисполнение клятвы.

— Знаю, отец. Но при мне нет меча.

— Ты поклянешься на моем мече.

Воевода молча положил на стол перед сыном меч в простых, обтянутых черной кожей ножнах. Мстиша знал — мечи в подобных ножнах не носили воеводы. Это был меч варяга.

— Это не твой меч, отец.

— Этим мечом Рюрик когда-то опоясал Сигурда, сына Трувора Белоголового.

— Моего деда? — насторожился Мстиша.

— Твоего деда и моего отца, — сурово ответил Свенельд. — Только сначала он взял с него клятву. Ты хочешь знать, в чем заключалась клятва?

— Я должен знать все о клятве моего деда, — очень серьезно сказал Мстиша.

— Ты прав, сын, — воевода вздохнул, внутренне, не разумом, а всем существом своим ощутив, что пришла минута, о которой он мечтал всю жизнь. — Сигурд дал страшную клятву викинга, что он и дети его будут защищать Рюрикова сына Игоря, не щадя собственной жизни.

— Зачем?… Зачем он дал эту клятву?… — с болью прошептал Мстиша.

— Ты плохо слушаешь своего отца, мой сын, — строго заметил Свенельд.

— Я?… Нет, я очень хорошо слушаю. Я могу повторить каждое слово.

— Ты плохо слушаешь не потому, что не слышишь, а потому, что не думаешь о том, что услышал.

Мстиша очень смутился, улыбнулся неуверенно:

— Не понимаю…

— Вижу, — недовольно сказал воевода. — Я — сын Сигурда, он, мой отец, дал Рюрику клятву и за меня, и я служу князю Игорю. Но ты — внук, ты в клятве не упомянут, твой дед не давал слова Рюрику, что ты умрешь за князя Игоря. Вот почему мы и назвали тебя Мстиславом-Мстишей, сын. Ты — наша надежда. Надежда, что мщение найдет убийцу твоего деда Сигур-да.

— Мщение найдет убийцу, — эхом повторил Мстислав.

Свенельд вынул из ножен меч и протянул сыну. Тот принял его двумя руками, почтительно поцеловал лезвие и бережно положил к ногам.

— Повторяй за мной. Громко и четко — каждое слово. Готова ли душа твоя?

— Я готов, отец.